Олег Шелонин - Битва аферистов

И тут раздался спасительный звонок.

— Петрович приехал!!! — возликовал Николай Семенович, бросаясь к двери.

Из прихожей некоторое время доносились вопли, похлопывания, очевидно по спине, и наконец в зале появился долгожданный тесть с дарами деревни любимой дочке и ее мужу. На старика тут же налетели внуки. Они помогли перетащить авоськи на кухню, но один дар отнять не смогли. Четверть крутого первача, настоянного на каких-то таежных травках Ромодановского края, Василий Петрович лично водрузил на стол. Гости восторженно взревели:

— Петровичу штрафную!

— Благодарствую. — Старичок опрокинул стаканчик, пожевал губами, потряс бородкой, а потом, опомнившись, крикнул: — Горько!!!

— Тьфу! — расстроился «молодой».

«Молодая» закатилась таким заразительным смехом, что все к ней присоединились, хотя и не понимали причины веселья.

— Теперь за гостей, — категорично заявил Николай Семенович.

Дружно застучали стаканы, и началось. «Молодожены» получили долгожданную передышку, ибо все внимание гостей сконцентрировалось на Василии Петровиче.

Читателю, вероятно, интересно знать почему? Старичок как старичок. Сухонький, суетливый, наивно хлопающий старческими бесцветными глазками, самый обычный восьмидесятилетний старичок. Но был у него один дар, за который его все обожали. Он был великий рассказчик. Великий рассказчик и безбожный врун. Он врал так вдохновенно, так поэтично и при этом так искренне верил в свои фантазии, что заражал этим слушателей. Разумеется, героем всех этих рассказов был всегда лично он, бравый солдат Василий Петрович Шебутнов. Почему солдат? Да потому что рассказы его всегда были о войне. Той самой, Великой Отечественной, на которой ему так и не удалось побывать в связи с редчайшим заболеванием, которое обнаружили у него врачи: плоскостопие плюс куча латинских терминов (в сорок первом его мама возглавляла медкомиссию при военкомате Ромодановского края). И пришлось бравому охотнику Василию Петровичу Шебутнову воевать на трудовом фронте. А ведь он из дробовика попадал белке в глаз! Одной дробинкой! Куда попадали остальные — значения не имеет.

Шолоховский дед Щукарь со своими байками и причудами рядом не стоял с этим природным гением. Что интересно, ни один рассказ тестя Николая Семеновича не повторялся. Похоже, Петрович, загнув одну байку, тут же забывал о ней, а потому на фронте ему приходилось нелегко. Он был и танкистом, и артиллеристом, и разведчиком...

— Так, Петрович, не пойму, почему в штрафбате-то? Вот так сразу и в штрафбат? Ни за что ни про что. Ты ж вроде не политический, не зэк?

— А... — Петрович небрежно махнул вилкой с нанизанным на нее ломтиком селедки, — морду полковнику набил.

— За что? — живо заинтересовались гости.

— Молодой был, — Петрович ностальгически вздохнул, — я с его пассией в медсанбате... ну... сами понимаете...

— Понима-а-ем, — загомонили гости.

— А он без доклада!

— Да как он смеет?! — искренне возмутились все, кто сидели за столом.

— Вот и я обиделся.

— Ну и?..

— Что — ну?! Ее в тыл, а меня в штрафбат.

— Как же ты выжил? — полюбопытствовал Николай Семенович. — Там, говорят, после каждого наступления меньше одного процента личного состава оставалось.

— Квалификация спасла.

— Снайпера? — спросила старика Наталья Васильевна.

Она точно помнила, что в прошлый раз отец спас планету, лично замочив Гитлера из дробовика, дав ему нажать кнопку в черном чемоданчике и развязать ядерную войну.

— Сварщика! — обиделся Петрович, с упреком посмотрев на дочь.

— Ну-ка, ну-ка... — Гости заерзали на своих стульях. Этой версии им слышать еще не приходилось.

Восприняв оживление публики как должное, Петрович опрокинул еще стаканчик, хрумкнул огурчиком и начал рассказ.

— Вы же знаете, я до войны-то сварщиком был, — таинственно сообщил он слушателям.

— Ну как же, знаем, знаем! — нетерпеливо загомонили гости.

Дело-то зимой было. Москву бомбят. Нас построили. Полковник орет. Мат-перемат, сзади Родина, так ее мать! «Кого не шлепнет вражеская пуля, того я лично из этого нагана!» Ну думаю, все! Перекрестился, рубаху чистую надел, готовлюсь в последний бой. Деваться некуда. Сзади пулеметы — своих подгонять, спереди доты — нас, значится, крошить, и тут на «БМВ» подъезжают...

— Кто подъезжает, на чем? — заинтересовалась публика.

— Да козлы какие-то на Бронированной Машине для Высшего командного состава.

— На «козле» подкатили, — пояснил Николай Семенович.