Лариса Ковалевская - Офис «ПиЗа»

– Э… Без шкафов прожить можно, я сейчас мигом от них избавлюсь.

– Понятно, пойду еще дней пять на лестничной клетке посижу, пока все не разгребешь.

– Сказал сейчас, значит сейчас.

Я быстро расфигачил все тряпки и меха по пакетам. Выкинул на помойку. После взял топор и расхерачил все шкафы. Доски пошвырял с балкона. Марафонил всю ночь. Спринтерский бег с досками к помойке и обратно. Пришел домой. Завалился спать. Маленькая писклявая тварь снова была у меня на глазу.

– Слезь!

– Еще одну ресницу у тебя заберу и слезу!

– Зачем тебе ресницы, зачем нитки голубые? Ты же Комар.

– Я джинсы хочу голубые с черным поясом. Мечта такая. Не лезь мне в душу.

– А ты не лезь мне в глаза!

– Ресницы на пояс пойдут. Я так думаю.

– Ресницы человека – в джинсах? Ты каннибал. И… извини, конечно, но джинсы на твои ноги непонятные…

– Иди в «Википедии» почитай значение слова «каннибал». Тупыш! А что это не так с моими ногами, по-твоему, а? Они у меня длинные, если ты не заметил! Я смотрю всегда на людей, идущих по улицам. То есть толстожопно-толстоножным или кривоножным теткам можно носить джинсы, а мне нельзя, да?!

– Ну… бабцЫ они такие… А ты… – я не удержался от хихиканья.

– Че ты начал ржать?! Ты-ты-ты… А ты… безмечтательник.

– Кто?

– Мечты у тебя нет! А у меня есть. Вывод: я романтичное, высокодуховное существо. А ты – нет.

– С какого возраста ты меня знаешь, УПК? В расшифровке – Упоротый Подгрёбыш-Кровопийца.

– Не буду на тебя обижаться. Покажу этим свое превосходство над тобой. И кровь я не пью. Тетки (это по-вашему) у нас, у комаров, кровь пьют. Самки в смысле. А я… Я пробовал кровь, да. Признаюсь-каюсь, было дело. Мне от нее плохо, а людям плохо от меня. Были случаи. И после этих случаев меня моя родня называла «педиком» (по-вашему) или «бабой». Но я не обижался, нет. Я Комар-социопат. Я в сородичах не нуждаюсь, а уж в их оскорблениях и подавно… Неважно… В общем, поэтому я так долго живу. А тебя я знаю с твоих двенадцати лет.

– Вот и отлично. Почему я такой злой на всех. Родители часто уезжали в командировки или отдыхать, или туда, где нас с Гошей и бабкой нет. Оставляли меня на Гошу. А он меня с трех-четырех лет привязывал веревками под столом, ставил под стол стакан с водой и открытую баночку с детской пюрешкой. Так я и сидел под столом, пока он не приходил. Бывало, что затягивалось это на часов пять-шесть. Я не злился, не сердился тогда на Гошу, потому что он мне говорил: это у нас игра такая! Бабушка не заходила в комнату, хотя знала, что Гоша вытворял, как бросал меня. Она таким способом издевалась надо мной. Это я уже сейчас понимаю. А тогда… Тогда я слышал, как она стонет и просит о помощи, кричит, что у нее болит сердце. А я не могу помочь, так как привязан. Она зовет меня на помощь, а я сижу и не могу отвязаться, как поросенок, загнанный на убиение. Она кричит, что я буду проклят и смерть ее останется на моих руках, ногах и поселится навечно в моем сердце и голове. Это я цитирию ее. А я «тогдашний», Боже… я плачу-плачу. Кричу: «Бабушка, не умирай», а она мне проклятия шлет. Чувство такое, когда ты привязан… Желание вбиться в пол или в стену от этого всего. Весь в слезах, нос закладывается соплями и дышать так сложно…

Я сглотнул подступивший к горлу комок.

– А один раз я обписался от страха, что бабушка помрет, а я буду проклят. Это было летом. Точно помню. Гоша пришел, увидел и стал заливаться злобным смехом. Перед тем как отвязать меня и вытереть все… поставил песню Игоря Талькова «Летний дождь», чтобы я запомнил этот «прекрасный» день навсегда. В будущей моей жизни, когда у меня случались проколы разнообразные, Гоша всегда ставил эту песню. С тех пор я и ненавижу песни о дожде, лете, не хожу в зоопарк, обхожу собак, которые на цепи в будке. Меня тилипает от цепочек и этих красных буддийских «веревочек-желаний». Мои американские чихуахуа без поводка бегают. Один раз Вера на них поводок надела. Я так распсиховался, что все платья ей в шкафу порезал. Не признался Вере в своем психозе и припадке. Сказал, что это собачки сделали, а сам отдал ей все свои сбережения на новый гардероб.

Я на минуту умолк.

– Еще случай с Гошей в детстве был. Гоша часто любил гулять со мной в разных общественных местах, парках всяких… Людных, многолюдных местах. Всегда на прогулках покупал мне именно шоколадное мороженое, даже если я его об этом не просил либо же просил его купить мне какое-нибудь другое мороженое. Но нет, он покупал только шоколадное. И это было неспроста. Я ел мороженое и жутко запачкивался им, половина моей рожицы всегда была коричневой, что уж говорить об одежде. Я не понимал тогда, почему все дети кричали мне: «О, говнюшка пришла». Я спрашивал брата, почему они обзываются. Он отвечал: «Потому что они тебе завидуют, ведь у тебя лучшая одежда в мире, на тебе сейчас самые крутые шмотки. Из магазина «Секонд-хенд». Запомни это. Гордись этим и так всем отвечай». Я так всем и отвечал, после чего… сам понимаешь… все становилось еще хуже.