Александра Василевская - Белка по имени Стрелка

– Всё в порядке, – чётко произнёс робот.

Похоже, послышалось. Всякое бывает.

– Ну, раз всё хорошо, я пойду, – улыбнулась левая голова Галилея.

Трёхглавый инспектор вышел в светлый коридор, дошёл до конца отсека и достал из кармана небольшую пластиковую карточку. Но только цербер собрался приложить карточку к считывателю, чтобы послать командиру отчёт, как на связоид – прибор, который человек двадцать первого века назвал бы усовершенствованной версией «умных часов» – пришло сообщение о том, что на гиперстанции начало немного снижаться давление воздуха.

Небольшая утечка – не самая страшная нештатная ситуация, которая могла произойти на гиперстанции. Бионическая обшивка «Дружмира» сама могла заделать трещину, ведь создатели этой обшивки вдохновлялись тем, как «сшиваются» разорванные нити цианобактерий. Если уж лишённые какой бы то ни было нервной системы бактерии могли справиться с повреждениями, что уж говорить о системе, внутри которой переплетались и настоящие нейроны, и сверхпроводники, и другие сложные сочетания биологических и машинных элементов?

Впрочем, на всякий случай эта «умная» обшивка сообщала всем компьютерам о повреждениях, после чего просила разрешить детально просканировать предположительно проблемный участок и затем уже самостоятельно устранить проблему.

– Ладно, сканируй и заделывай, – хмыкнули правая и левая голова Галилея, и инспектор дал сканированию и ремонту зелёный свет. – Сейчас, ещё командир отзовётся…

Но командир не успел дать отмашку. Вся гиперстанция вдруг озарилась странным, неестественно ярким жёлтым светом, а все приборы начали пищать, выть и едва ли не орать благим матом.

– Перегрузка электросетей! – раздался чей-то человеческий голос.

– Кеплер! – попытался Галилей вызвать своего сородича и коллегу помоложе, который должен был быть недалеко от энергетического отсека, но в этот миг всё затихло.

На гиперстанции воцарилась непроглядная тьма, звенящая тишина и… невесомость. Лапы цербера оторвались от пола, и тот инстинктивно замахал ими, пытаясь вернуть утраченную силу притяжения. Опомнившись, инспектор попробовал снова достучаться до соплеменника.

– Кеплер! Ау, отзовись! Что у тебя там случилось? – кричали все три рта Галилея в связоид. – Да что ж такое! Хоть кто-нибудь, алё!

Связь не работала. Вообще. Никакая.

Нигде.

– Кина не будет – электричество кончилось! – нервно пошутил штурман Белл Перепёлкин в отсеке управления. – Погасла наша звезда!

Этот котурникс, далёкий потомок первых перепелов, которые выводились на орбите и возвращались на Землю, прославился не только навигационным талантом, но и склонностью высокопарно выражаться.

– Погасла! Типун тебе на язык, – не оценил последнюю фразу командир гиперстанции, Юрий Алексеевич Королёв. – Сейчас разберёмся.

В невесомости, которой никогда раньше на «Дружмире» не было, Королёв чувствовал себя неуверенно – отчаянно размахивал руками, пытался зацепиться за что-нибудь… но голос немолодого командира оставался твёрдым, а настрой – решительным. Через минуту Королёв уже взял себя в руки, перестал дёргаться, нашёл во внутреннем кармане пиджака фонарик и осветил пространство отсека. Тут же включился и второй фонарик, перепёлкинский. Разумная птица в невесомости сориентировалась быстрее человека. Но, в отличие от Королёва, Перепёлкин и нервничал куда заметнее:

– Не приходит беда одна, не приходит! По-моему, мы пропали. Всё-таки такого раньше никогда не было. Пропали мы! Ой, чвэк-чвэк, несколько часов нам жить осталось!

Впрочем, пристальный взгляд командира остудил перегревшуюся от нервного возбуждения голову штурмана и заставил замолчать.

– Итак, ещё раз обрисуем ситуацию, – спокойно произнёс Юрий Алексеевич. – У нас небольшая утечка. Где именно – до конца выяснить не удалось. Когда я должен был разрешить сканирование, перегрузились электросети, и всё отключилось. Связь тоже не работает. Вопрос такой: почему не включают запасные генераторы?

– Как же теперь без связи выяснить? Даже моего голоса вряд ли хватит на всю гиперстанцию, – снова заволновался Перепёлкин.

– А я вам сейчас поведаю эту увлекательную историю! Разрешите доложить, Юрий Алексеевич! – раздался вдруг голос правой головы Кеплера, того самого цербера, которого звал Галилей.

– Разрешаю, – ответил командир, направив свет на инспектора.

– Угорь-электрик, выражаясь простонародно, сдох! – выпалила средняя голова.