Array Уилл Грей - Сборник Забытой Фантастики №3 Посещение

– Ты принес нам хорошие новости, Торон, – ответил я, – и мы принимаем приглашение твоего совета. По крайней мере, остальные, несомненно, так и поступят, но что касается меня, то я здесь командую, и у нас не принято, чтобы капитан покидал свой корабль на какое-либо время.

Торон кивнул в знак понимания, а затем вступил в короткую дискуссию с Тороной. Наконец он снова обратился ко мне.

– Мы понимаем и чтим ваш обычай, Клинтон, и готовы преодолеть трудности. Утром я вернусь с нашим величайшим Зитом и перенесу твой корабль над утесами к озеру, которое находится посреди наших домов. Там вы можете оставаться столько, сколько сочтете нужным, навещая нас в свое удовольствие и возвращаясь на свой корабль каждую ночь. Когда ты захочешь покинуть нас, мы спустим твой корабль в море, и ты сможешь вернуться туда, откуда пришел.

Идея поднять в воздух тридцать тысяч тонн стальных листов и балок целиком, возможно, вызвала бы у нас не только сомнения, но такова была твердая уверенность, с которой нас вдохновил Дилатон, что я без колебаний согласился на это удивительное предложение. Огромная скорость, на которую был способен Зит, и совершенное управление, с которым он передвигался, устранили все сомнения, которые мы могли испытывать в способности Дилатон совершить этот титанический инженерный подвиг.

Договорившись о времени, в которое они вернутся утром, Торон и Торона отсалютовали нам и вошли в свой Зит, который поднялся с палубы и, описав огромную параболу, исчез за черными колоннами базальта.

В ту ночь почти никто не спал. Бессонница была вызвана вовсе не тревогой за перспективы завтрашнего дня, а тем фактом, что все размышляли о значении этих странных событий. Все чувствовали, что мы стоим на пороге какого-то великого приключения, которое должно было навсегда повлиять на нашу жизнь. То, что Дилатон желали для нас что-то, кроме добра, никогда не приходило нам в голову. Как заметила леди Гибсон Маргарет:

– Моя дорогая, когда это великолепное создание Торон посмотрело на меня, я почувствовала, что должна сказать правду. Если бы я сказал хоть малейшую ложь, я бы прыгнула в море и утопилась, чтобы скрыть свой позор!

На следующее утро все пассажиры и члены экипажа рано поднялись на палубу. В назначенное время Зит появился в поле зрения, и, хотя мы уже привыкли к чудесам, размеры этой огромной сферы ошеломили нас. Его длина по экватору составляла целых три тысячи футов, и с обоих полюсов свисали огромные кабели из того же красноватого металла, который повсеместно использовался дилатонами в инженерных целях.

Когда Зит завис над Шахом, я приказал поднять якоря, и мы поплыли свободно. Зит медленно опускался, пока перевернутые чаши, которыми заканчивались тросы, не повисли на одном уровне с верхушками мачт.

Я предполагал, что придется потратить несколько дней на прокладку стальных тросов под палубой, чтобы обеспечить люльку, способную выдержать огромный вес судна. Я упомянул об этом Торону накануне, но он улыбнулся и заверил меня, что никаких приготовлений не требуется.

Огромный глобус завис в воздухе над кораблем, а затем произошла самая удивительная вещь. Легкая дрожь прошла по судну, и оно начало медленно подниматься к этим перевернутым чашкам. Дюйм за дюймом поднимался огромный лайнер, вода каскадом стекала с его днищ, пока киль не оторвался от поверхности, и мы не повисли в воздухе, поддерживаемые какой-то невидимой силой.

Чашки, из которых, по-видимому, исходила эта сила, все еще были отделены от палубы целой сотней футов, и все же "Шах" надежно висел на ровном киле, так что в кают-компании, где был накрыт ужин, из наполненных стаканов не пролилось ни капли воды.

Мы медленно поднимались, пока не повисли над уровнем скал, и тогда Зит со своей огромной ношей начал двигаться в сторону земли.

Как только мы привыкли к нашему странному положению, палубы заполонила толпа, жаждущая хоть мельком увидеть новую землю. Мы увидели холмистую местность, похожую на парк, усеянную тут и там группами пальм и других деревьев. Вдалеке мы могли смутно различить еще одну стену черных утесов, а за ними поднималась гряда заснеженных вершин, которые, как мы справедливо предположили, были могучими Андами. Широкая река, похожая на серебряную ленту, вилась от далеких снежных полей. В центре ровной площадки, которая была приблизительно пятидесяти миль в диаметре, река расширялась, превращаясь в сверкающее озеро, а затем продолжала свой спокойный путь, расширяясь многочисленными притоками, пока не обрушивалась со скал в ущелье Сияющего Пруда.