Джеймс Блэйлок - Машина лорда Келвина

Улицу заполнил грохот колес и цоканье лошадиных копыт. Из темноты вынырнул старый дребезжащий кабриолет. Стихия трепала сидевшего на козлах возницу, а пассажира — или пассажирку — запертого в тесном, как гроб, кузове, отчасти защищала задернутая штора. На полной скорости кэб въехал в глубокую лужу, и из-под копыт полетели фонтаны брызг. Возница — Игнасио Нарбондо собственной персоной — яростно нахлестывал лошадь вожжами, уперев расставленные ноги в жесткий фартук, чтобы не выпасть.

Не раздумывая, Сент-Ив бросился наперерез, отчаянно крича, — звуки сразу гасились потоками дождя, — прыгнул и повис на шее лошади. Правой рукой он уцепился за косматую, спутанную мокрую гриву, одновременно размахивая левой, в которой был зажат пистолет, и попытался удержаться, повиснув и елозя пятками по мокрой мостовой, но запряженная в кэб лошадь неудержимо волокла его до той поры, пока он наконец не сорвался в придорожную канаву. Курок был взведен, и Сент-Ив выпалил в воздух, быстро перевернулся на бок, снова взвел курок и выстрелил еще раз в маячивший впереди темный абрис кэба.

Его запястье стиснула чья-то рука.

— В карету! — выкрикнул Кракен, и Сент-Ив, с трудом поднявшись с залитой водой обочины, устремился за ним.

Едва Сент-Ив и Кракен забрались внутрь, Хасбро пустил лошадей вскачь, и те стремглав понеслись по узкой улочке вслед за кабриолетом, который, виляя и раскачиваясь, летел к Холборну, теряясь в темноте и потоках воды. Немного придя в себя, Сент-Ив обрел привычное присутствие духа и, распахнув дверцу кареты, высунулся наружу. Карета с грохотом летела, подпрыгивая и мотаясь из стороны в сторону, и, всматриваясь вперед сквозь каскады брызг, летевших из-под колес и лошадиных копыт, Сент-Ив никак не мог прицелиться, поскольку ствол пистолета ходил ходуном, тычась в сотни разных направлений.

Все-таки Нарбондо — отчаянный малый! Возможно, даже слишком отчаянный. Они мчались за ним по пятам, не давая ему передышки, и это толкало его на безрассудные поступки. Если они не настигнут его и на сей раз, он снова ускользнет — и надолго. Ужасное чувство неотвратимости навалилось на Сент-Ива. Сдерживая себя изо всех сил, он лишь скрежетал зубами, глядя, как мимо проносятся погруженные во мрак дома. «Скоро, — подумал он, — скоро всему конец. Как бы все ни повернулось, конец уже близок… Но не раньше, чем этот чертов кабриолет…» Не успел Сент-Ив додумать эту свою мысль, как одно из колес «чертова кабриолета», трясшегося в какой-то сотне ярдов впереди, провалилось в заполненную водой уличную рытвину.

Лошадь оступилась и, подогнув колени, рухнула вперед. Кэб, словно детский волчок, закрутился вокруг своей оси, сбрасывая возницу с козел, и Нарбондо, вцепившись в край защитного фартука, завис над землей, дергая в воздухе ногами. Кэб почти переломился надвое, и мокрая штора, отделявшая пассажирский отсек кузова, затрепыхалась, как флаг на сильном ветру. Пассажирка — да, то была Элис, — совершенно беспомощная из-за связанных рук, выпала из кузова, и кабриолет всей своей тяжестью обрушился на нее, пригвождая к земле. Нарбондо плюхнулся в грязь и, осторожно нащупывая ногами опору в жидком месиве, стал пробираться, пошатываясь, к простертой под обломками жертве крушения.

Сент-Ив издал протяжный вопль, смятенный тяжким, как ночной кошмар, видением: придя в себя, Элис зашевелилась, силясь выбраться из западни под опрокинутым кабриолетом. Хасбро натянул вожжи, останавливая лошадей, но Сент-Ив, которому и секунда ожидания казалась вечностью, на ходу выпрыгнул из открытой дверцы кареты, растянулся на дороге, влекомый силой инерции, но тут же вскочил и рванулся вперед сквозь потоки дождя. В двадцати ярдах от него Нарбондо перелезал через обломки кэба, а лежавшая на дороге лошадь билась в попытках подняться — безнадежных, ибо нога ее была вывернута назад под почти невозможным углом.

Сент-Ив направил дуло револьвера на горбуна и выстрелил, но пуля ушла куда-то в сторону и, видимо, угодила в лошадь: та дернулась и тихо заржала. В отчаянии Сент-Ив отер рукавом капли воды с лица и побрел вперед, шатаясь и стреляя наугад, и вдруг увидел, что Нарбондо тоже вооружен. Зажав пистолет в правой руке, тот приник к земле рядом с придавленной повозкой женщиной. Повозился, приподнял Элис под плечи и приставил дуло к ее виску.

Объятый ужасом, Сент-Ив мгновенно спустил курок, но еще до того, как грохот собственного выстрела почти лишил его слуха, он уловил негромкий щелчок чужого курка и теперь, сквозь завесу дождевых струй, в оцепенении смотрел на роковой результат противостояния. Нарбондо, которого отбросила назад и развернула угодившая в плечо пуля Сент-Ива, с хриплым смешком, напоминавшим тявканье тюленя, выпрямился, пошатнулся и рухнул на обломки кэба, ставшие временной могилой Элис.