Кир Булычев: Жертва вторжения

Как ее понять? Да, она знала уже, не сомневалась, что смерть ее мужа — дело рук пришельцев. И неизвестно еще, сделали ли они это из сочувствия к ней или потому что выполняли план по трупам с непонятной для Лукерьи целью.

На кухню вошел Тимур.

— Я думаю, что тебе не стоит строить иллюзии, — сказал он. — Никакие мы не культуртрегеры и не филантропы. В политике таких не бывает. Нам нужно жизненное пространство, и мы с этой целью вторгаемся на удобные для нас планеты, внедряемся в жителей, а потом, когда нас уже много и мы получаем доступ к важным объектам, то оставшихся в живых аборигенов мы уничтожаем или в лучшем случае порабощаем. Третьего не дано.

— А я? — пискнула Лукерья.

— В каждой войне есть предатели, — сказал Тимур. — Одни предают за деньги, а другие — за идею.

— А я? — Лукерья как-то сразу смирилась со своей предательской сущностью.

— Ты, будем считать, идейная, — сказал Тимур.

— Спасибо. Вы меня убьете?

— Мы тебя уже поработили, — засмеялся Матвей. — Со временем я тоже на тебе женюсь.

Все они захохотали. Но Лукерье показалось, что Ромочка смеется не так нагло, как Матвей.

Днем Лукерья на службу не пошла. Пускай сами помирают, все равно человечеству жить осталось немного.

Она пошла на почту.

Попросила там лист бумаги и конверт.

Написала сверху листа:

«Президенту Российской Федерации в собственные руки».

— Должен же кто-то мне поверить, — прошептала она. В милицию она не пошла, не доверяла. Может, там уже пять пришельцев с погонами ходят. А вот президент вроде свой, высказывается против террора.

Она сидела и думала, как начать письмо, чтобы президент поверил.

Но додумать не успела.

Тонкая юношеская рука протянулась через ее голову. Василий взял листок и скомкал его.

— Не надо, Лукерья Маратовна, — сказал он. — Никуда вам не деться.

Лукерья вскочила, сначала испугалась, но потом взяла себя в руки и зашипела, как змея, источая яд:

— А ну мчись отсюда, физик недоделанный! Сейчас такой крик подниму, что народ вас на вилы возьмет! А ну!

— Не надо, Лукерья, — прошептал юноша. — Ну зачем так! Вы же наша союзница, вы же одна из нас!

— Неужели не убьете?

— Да что вы! Как можно!

Лукерья с размаху шлепнула ладонью Василия по щеке и пошла на улицу.

Василий трусил сзади, но подойти боялся.

Тут Лукерье встретился Михаил Стендаль, редактор газеты «Гуслярское знамя», человек неподкупный и старожил. Шел он рука об руку с Корнелием Удаловым.

— Миша! — воскликнула Лукерья. — Ты знаешь, что нас не сегодня-завтра инопланетяне покорят и истребят, как крыс.

— Не исключено, — сказал Стендаль.

— И что вы будете делать? — спросила Лукерья.

— Уйдем в партизаны, — сказал Удалов. И почему-то подмигнул.

— Вот именно, — согласился Стендаль.

А к Лукерье уже спешили Ромочка с Матвеем. Видно, Василий поднял тревогу.

— Луша, — пропел Ромочка, — ну куда ты с такой высокой температурой на улицу выбегаешь?

— Нет у меня температуры, пришелец проклятый.

И видно, этот возглас звучал забавно, все мужчины стали смеяться, а Ромочка повел домой рыдающую жену.

— Грипп наступает, — заметил Удалов. — Как дела в Европе?

— В Европу вирус уже проник, — сказал Стендаль.

— Выздоравливай, Лукерья! — крикнул Удалов.

Ночью Лукерья лежала рядом с Ромочкой. Тело у него было горячее, страстное. Но он сдерживался.

— Пойми, — говорил Ромочка. — Так устроена Вселенная. Кто сильнее, тот и скушал. Завтра придет новый сатана и всех нас сожрет. Так вы, люди, истребили тасманийцев, птицу додо и морскую корову Стеллера, которые не были виноваты в том, что живут на одной с вами планете. Мы — санитары леса. Ваша цивилизация зашла в тупик и не сегодня-завтра сама себя задушит. А мы ей помогаем.

— А дальше что? — Лукерья сглотнула слезы.

— Если нас не раскусят и сопротивления не будет, то через два-три года ты будешь жить в новом, упорядоченном и счастливом мире.

— Меня кирпичом по затылку, да?

— Ты моя жена! — рассердился Ромочка. — Можно сказать, любимая туземка, наше доверенное лицо. Ты что думаешь, нам запрещают с туземками жить? Да я имею право себе хоть десяток таких, как ты, взять!

— И намерен?

Ромочка спохватился.

— На деле я не намерен, потому что люблю тебя как настоящую жену.

— А если я поеду в Вологду?

— А там что?

— А там в милицию или армейскую часть — не знаю куда! Может, к Жириновскому в партию?

— Только не в партию, — сказал Ромочка. — Там уже все наши.