Роберт Блох - Рассказы. Том 3. Левша Фип. [Компиляция, сетевое издание]

— Почему сегодня должно быть исключение? — спросил я, но он меня не услышал.

— Да, вчера я сидел в «Ритце». Сегодня болтаюсь в канаве. Я готов перелезть через холм в богадельню, но слишком слаб, чтобы взбираться на холмы.

Я похлопал его по плечу, чтобы подбодрить. Затем я похлопал его по лицу булочкой. Это сделало свое дело. Он благодарно открыл рот, и булочка исчезла. Вместе с его хмурым взглядом.

— Не принимай это так близко к сердцу, — утешил я его. — В конце концов, деньги — это еще не все. Не все то золото, что блестит.

Фип снова нахмурился.

— Золото! — прохрипел Левша Фип. — Пожалуйста, не восхищайся этим металлом.

— А что в нем плохого?

— Все. Все мои беды из-за золота. На самом деле, я перехожу от золотой лихорадки к лихорадке бродяги за один день.

Официант вернулся с водой и зубочисткой. Фип шумно прополоскал горло и задумчиво покачал зубочисткой на кончике носа.

— Я все еще не понимаю, — задумчиво произнес я. — Откуда такая нелюбовь к золоту?

— Мне очень трудно говорить об этом, — вздохнул Фип.

— Тогда ладно. Я сменю тему.

В глазах Фипа блеснул огонек. Тяжело дыша, он поднялся и схватил меня за плечи.

— Но если ты настаиваешь, — сказал он, — я расскажу эту историю.

— О, я вовсе не настаиваю…

— Ты выталкиваешь это из меня, — обвинил Левша Фип. — А раз просишь, значит получишь.

Заставив меня откинуться на спинку сиденья с помощью полунельсона, Фип прицелился в мое правое ухо, открыл рот и выстрелил. И я понял.

Как вы знаете, я из тех людей, которые любят бывать в разных местах и общаться с людьми. Меня очень трудно смутить. Но на днях я просыпаюсь и чувствую себя неловко, в худшем смысле — финансово. Я застигнут с опущенными карманами брюк, я не только сломлен, но и сломан. Видите ли, пару недель назад меня осмотрел медик и посоветовал съездить в летний курортный отель, чтобы переодеться и отдохнуть. Ну, посыльные получают сдачу, а отель получает все остальное. И вот я здесь, более выдохшийся, чем вчерашнее пиво.

Что еще хуже, я запутался с очень аккуратным маленьким именем возлюбленной певицы. Не знаю, как она получила такое необычное имя, но так ее называют на флоте. Не поймите неправильно. Эта милашка действительно очень интеллектуальный тип девушек. Она очень любит гравюры — особенно те, которые правительство выпускает на двадцатидолларовых купюрах. Итак, вы видите, что я теперь замешан в том, что вы называете любовным треугольником — я люблю возлюбленную, а возлюбленная любит деньги. И вот я на мели. Чтобы не разбить себе сердце, мне нужно положить мизинцы на какую-нибудь монету, но быстро. На самом деле, у меня сегодня вечером важное свидание. Но, как бы то ни было, у меня нет достаточно денег, чтобы арендовать телефонную будку. Поэтому, чтобы сделать длинную историю короче, у меня есть только одна вещь. Я возвращаюсь в город и навещаю безработного Оскара.

Этот безработный Оскар, как ты помнишь, симпатичный старый головорез, который управляет чем-то средним между аукционным рынком и хоккейным магазином, где я однажды купил ковер. Его называют Оскаром вне бизнеса, потому что он всегда рекламирует распродажу. Хотя единственное, что Оскар когда-либо закрывает, это свой кулак с деньгами. Несмотря на это, мы с Оскаром друзья с многолетним стажем — в основном я стою перед ним, пытаясь получить два или три доллара, когда закладываю свои часы. Вытаскивать деньги из Оскара — все равно что выжимать слезы из домовладельца.

Тем не менее, сегодня я знаю, что это единственный шанс поднять несколько фишек, чтобы вытащить возлюбленную, поэтому спускаюсь в магазин Оскара и расстегиваю цепочку часов, прежде чем войти. Я также снимаю кольца, запонки и булавку для галстука. Думаю, это даст мне по крайней мере пятерку. Но на всякий случай я беру с собой молоток — на случай, если он заставит меня выбить пломбы из зубов.

Когда я подхожу к двери хоккейного магазина, то вижу большую вывеску снаружи:

Так что я знаю, что дела идут как обычно. И захожу внутрь.

Место выглядит пустым. Очень темно, и кажется, что вокруг никого нет. Я стою так с минуту и вдруг слышу за спиной чей-то задыхающийся голос.

— Повернись и дай мне посмотреть на тебя, — наконец-то, наконец-то, с кем-то поговорить. Поговори со мной!

Это Оскар, конечно. Он бросается ко мне и хватает за руку, размахивая ею, как мясорубкой, в ожидании, что гамбургеры выпадут из-под моей руки.