Мстислава Черная - Беглянка и ее герцог

А потом брюнет дядистепиного роста усадил меня в карету и повез не в отчий дом, а к себе во дворец. Не шучу — натуральный загородный дворец был, там собрались гости на грандиозное празднество. Планировалось, что мы проведем там неделю, и только потом вернемся в городской дом мужа, тоже больше похожий на дворец, чем просто на богатый особняк.

И принц, главное, почти как настоящий. Смазливый и на мой вкус слишком юный, хотя мне удалось подслушать, что новоиспеченном мужу почти двадцать шесть. Молоденький, но не мальчишка, просто хорошо сохранился.

Ну и вот. Оставили меня в огромной и до одури пропахшей розами спальне, муж поцеловал дрожащую руку в перчатке и убыл. По здешней традиции первые сутки он празднует с гостями, а юная жена отдыхает и приходит в себя после всех треволнений. Даже горничных имеет право отослать, если слишком трепетная. Отличный обычай!

Выйти к гостям мне пришлось бы только завтра к вечеру. То есть, у меня сутки форы. А пышное как торт со взбитыми сливками платье — отлично подходит для того, чтобы спрятать в нем самое необходимое для побега.

Глава 2

Вообще, может возникнуть резонный вопрос — зачем вообще мне сбегать? От богатства, слуг и комфорта? Эх, если бы все было так просто. Во-первых, женщины из высшего общества здесь пленницы строгого режима. Натурально, в их жизни больше ограничений, чем у каких-нибудь преступников на каторге. И гораздо меньше свободы воли. И совсем нет возможности хоть как-то изменить свою жизнь.

Какое там расследование? Я видела свое расписание, составленное «доброй» матушкой мужа. На ближайшие полгода! Так вот, если судить по количеству обязательных мероприятий светского характера — приемов, балов, званых вечеров, «неофициальных» посиделок с высокопоставленными друзьями семьи, до кровати я буду добираться на час в день и то не для того, чтобы спать. А для того, чтобы «выполнить высший долг хорошей жены», то есть, забеременеть как можно скорее.

Трепетно помахав ресничками, я отослала всех служанок свекрови, оставила подле себя лишь девочку, прибывшую со мной из родительского дома. Насколько я поняла, она во всём слушалась отца Натали и девушке никогда не помогала, не прикрывала её перед отцом, шпионила и даже пару раз из-за неё Натали чуть не попалась, когда встречалась с Эмильеном. Поэтому особого душевного трепета я к горничной не испытывала.

— Помоги мне раздеться.

— Да, леди, — служанка послушно принялась за шнуровку.

Какое блаженство — избавиться от этого мумифицирующего наряда, ей-ей, наверное, бинты у древних египтян стягивали не так сильно, как на на невестах платье.

Я вдохнула полной грудью.

— Дальше я сама, — оборвала я служанку, как только поняла, что дальше действительно могу справиться с раздеванием самостоятельно. — Принеси мне ужин.

— Мадам?!

Считается, что полная потеря аппетита ещё один признак хрупкой душевной организации, то есть требовать перемену из десяти блюд крайне неприлично.

Но какой побег на голодный желудок?!

Я закатила глаза:

— Скажи, что ужин для себя, или для старших горничных, пусть дадут суп и что-нибудь простое, но сытное. Придумай что-нибудь. Или прямо сейчас возвращайся к отцу. Зачем мне при себе бездарность? Как герцогиня, я теперь могу позволить себе талантливых служанок.

— Мадам?! — всхлипнула горничная с ужасом.

А то я не догадалась, что драгоценный папочка приставил её за мной шпионить. За мной и по возможности за делами герцога. Угроза быть отосланной проняла её до глубины души, ведь это означает провал задания господина.

Сверкнув глазами, девочка убежала, только задники башмачков сверкнули.

Я же воспользовалась уединением, чтобы скинуть платье и быстро избавить его от всего, что я припасла. В первую очередь, конечно, ювелирные украшения, которые можно заложить в ломбард. Наволочка за сумку сойдёт?

Горничная вернулась быстрее, чем я ожидала. На первый взгляд она не выполнила приказ. Когда она вошла, в её руках было тёмное покрывало. Горничная откинула его, и взгляду открылся поднос, порадовавший золотистым куриным бульоном, томлёным мясом с овощами, толстым ломтём хлеба и не менее толстым ломтём сыра. Пожалуй, бутерброд я оставлю на будущее, а начну с бульона.

Поужинав, я почувствовала прилив сил и готовность горы свернуть, однако для служанки я изобразила сытую сонливость и повзолила ей уложить меня спать, подтолкнуть одеяло и чуть ли не колыбельную спеть. Девочка ушла, в уверенности, что я засыпаю.