Полина Люро: Что это было? [СИ]

Вы не поверите, но осень я люблю не меньше лета. Особенно такую, как в этом году – летнее тепло баловало нас почти месяц, а редкие дожди и не дожди были вовсе: небесная влага проливалась, нисколько не огорчая. Совсем капельку, для равновесия в природе. В общем, красота! Но всё когда-нибудь кончается.

Я встала затемно, а какой смысл делать вид, что спишь, если прокрутилась с боку на бок всю ночь, но так и не заснула? Как же достала меня эта бессонница. Разбудив мирно сопящего на моей подушке пса, я потащила его, ну и себя заодно, в парк на прогулку на час раньше обычного.

Там в это время было безлюдно и туманно, даже собачников не видно. Холодный ветерок забрался под куртку, пощекотал мои тощие рёбра и заставил пожалеть, что я забыла дома перчатки и берет. Все нормальные люди спали, наверное, без задних ног, только я пришла сюда в такую рань, да ещё ― в воскресенье. Ну, не балда ли? Я зло чертыхнулась. А зря. Уж сколько раз бабуля мне говорила ― не поминай это всуе, а я не слушала, вот и получила по полной. Впрочем, всё по порядку.

Прямо за моей спиной кто-то фыркнул, а потом так раскатисто чихнул, что я вздрогнула, и мурашки поползли у меня по спине и не только. Сразу вообразила стоящего рядом пьянчугу со свирепой ухмылкой на страшной морде. Понятно, прозвучало грубо, как говорится ― прошу прощения за мой французский, но ничего лучше мне в тот момент в голову не пришло. На деревянных ногах я обернулась, но, увиденное мной, совершенно не соответствовало ожиданию.

Это был мальчишка лет десяти, совсем пацан, одетый наспех и, похоже, в чужую одежду: незастёгнутая куртка висела на нём, как на вешалке, и закрывала собой дыры на криво подшитых джинсах, рубашки вообще не было. Спутанная лохматая шевелюра на голове, казалось, никогда не знала расчёски. Глаза были хитро прищурены, наглая полуулыбка не скрывала блеска золотого зуба.

Я была ошарашена. Оборванец из фильма про беспризорников прошлого века, что ли? Как он тут оказался? Так и стояла с открытым от изумления ртом, не зная, что и думать, пока его неожиданно хриплый голос не оторвал меня от размышлений.

― Эй, тётка! Чё рот открыла? Говори скорее, зачем звала? ― и паршивец смачно плюнул на парковую дорожку.

Я поперхнулась от возмущения и закашлялась, чем вызвала ехидный смешок наглеца. Да как он посмел? Сейчас размажу, опомниться не успеет. Меня в семнадцать лет «тёткой» назвать? Я выпятила подбородок и сделала вид, что замахиваюсь на него рукой. Натянутый собачий поводок странным образом рванулся в сторону кустов и исчез там вместе с собакой, заставив застонать от досады. Никогда Муська так не делала, ну лаяла на каждую встречную псину, это было, но что б убегать ― это уже слишком. Я взбесилась ещё больше.

― Слышь, ты, уродец! Какая я тебе «тётка»? Тоже мне племянничек нашёлся. Давно по грязной шее не получал? А ну, быстро вали отсюда. Вот и Муська из-за тебя сбежала ― ищи её теперь по всему парку!

Придав лицу свирепое выражение, я смерила нахала гневным взглядом и собралась броситься на поиски пропавшей собаки. Но не успела.

Мальчишка вдруг растерялся, вцепился как клещ в рукав моей куртки и, втянув голову в плечи, захныкал, размазывая слёзы по чумазой мордашке. Теперь он походил на обычного обиженного ребёнка. Мне стало не по себе. А он что-то бормотал под нос и всхлипывал.

― Эй! А ну, прекрати реветь, не нужен ты мне, иди домой, родители, наверное, психуют.

Он заревел ещё громче.

― Да не могу я уйти, пока твоё поручение не исполню. Нет мне дороги домой. А здесь так холодно, я совсем замёрз. И как вы тут живёте, несчастные? Не то что у нас ― всегда жарко, ― и он мечтательно закрыл глаза, вспоминая, видимо, тёплый дом.

Мальчишка пританцовывал на месте, и я, к своему ужасу, только что заметила полное отсутствие обуви на его грязных ногах, а ведь этой ночью обещали заморозки. Вот ведь бедняга…

Было совершенно очевидно, что парнишка совсем не дружит с головой. Откуда же он сбежал? Табора в нашем городе я не видела, да и цыган тоже. Может из психушки или детдома? Кто ж его знает, во всяком случае, в полицию со мной он явно не пойдёт. Я смягчилась.

―Эй, как там тебя, хватит придуриваться. Я тебя не держу, дуй скорее домой, а то заболеешь ещё.

В ответ дурачок только сильнее замотал головой, распахнул чёрные как сама полночь глазищи и заканючил, заставив меня смутиться.

― Ну, тётенька! Зачем вам моё имя? Пожаловаться на меня хотите? Не надо, умоляю, я ведь новенький, ничего ещё толком не умею. Хотите я вашу собачку мигом найду, только пожелайте, а?