Сергей Шведов - На Муромской дороге

– Веди к начальству, – коротко распорядился Балабанов, на которого столичная жара тоже действовала отупляюще.

Видимо от жары и усталости капитану стали мерещиться совсем уж несерьёзные вещи. Куда-то вдруг пропал солидных размеров гражданин, который вот только что, секунду назад, маячил у Балабанова перед глазами. Капитан решил, что провалился он в канализационный колодец, на котором, кстати говоря, отсутствовала крышка, но у Гонолупенко по поводу пропавшего гражданина с зелёной папкой в руках было своё мнение. – На Лысую гору с докладом, – пояснил со знанием дела Гонолупенко. – Там, говорят, эскалатор. Встал и поехал.

– Несёшь чёрт-те что, – не выдержал Балабанов. – Человек, может, руки-ноги поломал. – Ничего он не поломал, – возмутился Гонолупенко. – Видишь, возле лавки охрана осталась. Им на Лысую гору хода нет.

Балабанову очень хотелось обругать сержанта, но, к сожалению, его идиотский комментарий вполне соответствовал действительности. Трое охранников важного лица, только что угодившего в колодец, спокойно покуривали в двух шагах от места происшествия, не выказывая признаков беспокойства. На глазах ошалевшего Балабанова в люк провалился ещё один пижонистого вида мужчина в тёмных очках и с чёрным чемоданчиком в руке.

– Совещание, наверное, у Сосновского, – прокомментировал Гонолупенко. – А может и у Самого. Хотя Сам-то, говорят, совещаний не любит, всё больше с документами работает

– Бред, – вслух сказал Балабанов.

Однако исчезновение в канализационном люке двух людей непролетарской наружности не произвело на многочисленных прохожих никакого впечатления. Густо заполнив тротуар, они бесцеремонно толкали Балабанова локтями и плечами, не давая себе труда извиниться за причиняемое оперу беспокойство. Балабанов не утерпел и заглянул в пропахший застарелой мочой зев колодца. Никакого эскалатора он там не увидел. Колодец как колодец.

– Секретные проходы, – пояснил Гонолупенко. – Неосведомлённый человек ничего кроме дерьма там не найдёт, а знающие люди по ковровым дорожкам гуляют.

В колодец Балабанов не полез, ему и без того хватало впечатлений. Да и вопросов он Гонолупенко больше не задавал до самого Управления.

– Балабанов, – крикнули ему с порога, не дав опомниться, – быстро к Инструктору. – К какому ещё инструктору? – не понял капитан.

Но никто ничего ему объяснять не стал. Все сновали вокруг с озабоченными и деловыми лицами и на Балабановские вопросы лишь неопределённо махали рукой куда-то вверх по лестнице. Пользуясь этими указаниями, Балабанов очень быстро заблудился в огромном здании. Забрёл уже в совсем невероятный лабиринт, где обитые кожей двери вели в места ещё более тайные и необитаемые. Балабанов запаниковал, ускорил шаги, пару раз даже крикнул придушенным голосом «эй, кто-нибудь»! Но никто на его зов не откликнулся, промолчало даже эхо. Ситуация страшила своим невероятным идиотизмом. Человек заблудился в многолюдном здании, в центре огромного города и мало того, что заблудился, так в какой-то момент потерял душевное равновесие.

Эту дверь он толкнул просто от отчаяния, но в отличие от многих других, она поддалась, однако открывшееся зрелище радости Балабанову, мягко говоря, не доставило. За пятнадцать лет работы в правоохранительных органах он навидался трупов, но этот выплыл ему навстречу как-то уж слишком неожиданно. Балабанов не удержался от крика и шарахнулся назад, едва не столкнувшись при этом с человеком в полковничьем мундире, небольшого роста и спортивного телосложения. – Вы Балабанов? – спросил незнакомец, указывая посетителю жестом на стул. – Так точно, – подтвердил капитан, обретая себя под строгим взглядом небольших острых глаз.

– Рад вас видеть, – мягко сказал полковник, присаживаясь к столу напротив Балабанова. – Я – Инструктор. Так что у нас с трупом?

– Висит, – неожиданно даже для себя брякнул капитан.

В глазах полковника, назвавшегося Инструктором, промелькнуло удивление. Выпуклый широкий лоб сморщился, напряжённо переваривая полученную информацию. Наконец сухое лицо его осветилось понимающей улыбкой:

– Ах, вы об этом. Всё собираюсь снять, да руки не доходят. Это гражданин кантона Ури Николай Ставрогин. Я вас, собственно, о другом трупе спрашиваю.

Балабанову названная фамилия показалась знакомой, и теперь уже он наморщил лоб, силясь вспомнить, в какой ориентировке он её читал.

– Не напрягайтесь, – посоветовал полковник. – Дело это давнее и уже списано в архив. И вообще это не труп, а восковая фигура. Подарок сослуживцев.