Андрей Чародейкин - Иной край неба. Дилогия [СИ]

— И всего-то? — не поверил я. — Просто похвастаться перед вами своими приключениями, и всё?

— Да!

— А таскать вас в другие миры не требуется? — нагло спросил я. А то что-то подозрительным мне это «сотрудничество» показалось: я им буду сказки о других мирах заливать, а они, знай себе, уши развесят? Зачем это им?

— А Вы такое можете?! — профессор аж подскочил на своей кровати! И замер, уставившись на меня во все глаза!

— Э… м… — промямли я, — не могу сказать. Я путешествовал всего два раза, и первый был помимо моей воли. А во второй раз я попал не в тот мир, куда целился. Так что… никаких гарантий нет…

— Но Вы, мой юный друг, сами-то не имеете возражений! — воскликнул профессор. — Я верно Вас понял, что никакие моральные, этические, религиозные и прочее соображения не запрещают Вам дать мне возможность взглянуть за пределы нашего мира?!

— Э… вроде, нет, — неуверенно промямли я, стушевавшись перед неожиданным восторгом профессора, — никаких таких условных запретов, только отсутствие шансов на успех…

— Отлично! — возликовал тот. — Великолепно! Потрясающе! Вы даже не представляете себе, что это для меня значит! Шансы на успех — какая безделица, честное слово! Рискну ли я жизнью? Да не задумываясь!

Он точно псих! Ох! Во что я влип на этот раз? Забытый шпионский бункер с отставными маньяками, сумасшедший профессор со справкой из психбольницы…

Савелий Аристархович принялся возбуждённо ходить по комнате взад-вперёд, что выглядело потешно, учитывая небольшой размер комнаты.

— Профессор! Вообще-то я намерен сбежать из этого мира, — объявил я, — и если у меня получится, то сотрудничество…

— Хорошо! — обрадовался тот. — А если Вы вернёте сюда в наш мир вашего двойника — будет ещё лучше! Мне спокойнее, когда всё идёт естественным, так сказать, образом. Без этих, знаете ли, пересечений с параллельными мирами, от которых неведомо, чего ждать.

Что ж, я, похоже, ничего не теряю. Наши цели совпадают.

— Хорошо. На озвученных Вами условиях, я готов подписать бумаги. И готов дать слово. Но только в озвученных Вами сейчас пределах!

— Никаких обязательств сверх простого и честного пересказа Ваших приключений мы от Вас не потребуем! — торжественно пообещал профессор. — Ну, может быть, будут какие-то просьбы… — и не успел я нахмуриться, как он тут же поспешил меня заверить: — Только просьбы! Не приказы! Исполнение просьб — на Ваше усмотрение!

Мне по-прежнему казалось, что профессор темнит. Уж слишком многое он уступал мне, ничего не получая от меня взамен. Но я подвоха не видел. А вот мои возможные выгоды от сотрудничества виделись отлично!

— Согласен. Только покажите мне ваши Врата.

— Раз Вы согласны, я объясню, почему Ваш рассказ об иных мирах так для меня важен, — заявил профессор, и налил нам ещё по чашке чаю.

— Что такое, по-вашему, время? — ошарашил профессор меня вопросом. И, не дождавшись внятного ответа, продолжил: — Не кажется ли Вам, что время — это последовательность событий, связанных причинно-следственными связями? Время — это то, как работает закон причинности. Согласны? И вот вам наглядная демонстрация, — он достал из тумбочки монетку, и подбросил её над столом. Монетка несколько раз перевернулась в полёте, и плюхнулась в чашку с чаем.

— Ой! — профессор стушевался, — Неловко вышло. Но, не важно! Я хочу обратить Ваше внимание на то, что некоторые причины имеют набор взаимоисключающих вероятностных последствий. Монета может упасть или орлом, или решкой. А вот ряд философов, в частности Дэвид Льюис, утверждают, что любые возможности реализуются, поскольку возможность и действительность — два дополнительных свойства одного и того же мира. В то же время существует так называемая «интерпретация Эверетта», или многомировая интерпретация квантовой физики, которая предполагает существование, в некотором смысле, «параллельных вселенных». Так что, коротко говоря, наука, мой юный друг, сегодня склонна считать, что наша монета упала и орлом, и решкой!

Профессор аккуратно выудил ложечкой монету, и показал мне: решка.

— Просто решкой она упала в этой нашей с вами нити времени, а орлом она упала — в другой — параллельной! Появление многомирной интерпретации вызвано потребностью избавиться от недетерминированного коллапса волновой функции, который в копенгагенской интерпретации квантовой физики сопутствует любому измерению. Заметим, что многомирная интерпретация Эверетта на сегодня лишь одна из многих многомирных гипотез в физике и философии, но на данный момент, она, так сказать, доминирует. Впрочем, лишь благодаря своей относительной простоте.