Елена Плахотникова: Сказка для сказочника

- Ой! Простите…

Мне вдруг стало так стыдно, что в пот бросило.

- И совсем даже не "ой". Это у тебя воды отходят. И на что некоторые женщины идут, чтоб только отвертеться от осмотра!

- Я не хотела, Юрий… - прошептала я, выходя из лужи.

- Хотела, хотела, не притворяйся! Поздравляю, мамочка, кубышка откупорилась - пора в родзал.

- Сегодня?

- Сейчас, Дубинина, сейчас. А у тебя были другие планы на вечер?

- Ну, да. Ужин в ресторане, казино, секс при свечах…

- Запиши все это на листочке, и отложи на недельку. А сейчас шагом марш в палату, собери свои вещички. Не можешь сама, пусть девочки помогут. Скажешь, что идешь рожать, и отправляйся наверх.

- А вы?

- А я пойду ужинать. Раз уж мне не светит секс в казино и ужин при свечах, пойду - утешусь отбивной.

- А у нас на ужин отбивная?!

Ну, люблю я мясо, и ничуть не стыжусь этого. Хоть Мамирьяна болтает, что шикарная девушка должна есть куропатку и ананасы, в крайнем случае - курочку и апельсины, а по мне - так лучше куска мяса и быть ничего не может.

- Это у меня на ужин отбивная, а у тебя очистительная клизма и роды. Успехов тебе.

- А вы придете?

- А куда я денусь? Я сегодня дежурю.

- Хорошо-то как! - разулыбалась я.

- Кому хорошо, а кому десятая роженица на ночь. Вы что, сговариваетесь?

- Нет, Юрий Андреевич. Само так получается.

Конечно, мы сговариваемся. Как только попадаем на этаж подготовки, так сразу и начинаем выяснять: к кому лучше попасть, сколько заплатить, а от кого - Господи, спаси! Про Кисоньку легенды по больнице ходят. Кто-то с ним персонально договаривается, а кто-то старается подгадать на его дежурство, даже таблетки выпрашивают у своих палатных врачей. Есть тут трое молодых, сами они роды еще не принимают, вот и стараются своих пациенток Кисоньке сплавить, вроде бы случайно. А некоторые мамочки сами на определенный день настраиваются, вот как я. Тогда и заплатить можно меньше, и к хорошему врачу попасть.

- Так я и поверил. У кого дежурство, как дежурство: одна-две роженицы за смену, а у меня всегда толпа. И с каждым годом все больше и больше. Если и дальше так будет продолжиться, я в столовой стану роды принимать!

- Почему в столовой?

Я остановилась на пороге, и Кисоньке тоже пришлось остановиться.

- Потому что разделочных столов не хватает!

- Каких столов?! - спросила я очень громко, и схватка опять пошла на убыль. - Разделочных?

Мне показалось, что я ослышалась.

- Вот именно.

- А почему они разделочные? Я думала, что их называют…

- Потому, что кладут на них мамочку вместе с детенышем, а снимают мамочку и детеныша раздельно. Поняла?

- А почему их не хватает?

- Потому что всего шесть залов, и девять столов.

Кисонька стал подталкивать меня в спину. Осторожно и настойчиво. Но я еще не все выяснила.

- А как же я?

- А что ты?..

- Вы же сами сказали, что я десятая. Что же мне теперь делать?

- Что тебе делать, я сказал пять минут назад, а ты почему еще здесь?

- А я с вами разговариваю. И задерживаю вас изо всех сил.

- Зачем?!

Кисонька даже подталкивать меня перестал. Хоть его подталкивание больше напоминало нежное поглаживание.

- А затем. Мне завидно, что вы будете есть мясо, а я нет.

- Дубинина! Иди ты в… свою палату номер шесть. А я проведу тебя. По дороге и договорим.

Самое смешное, что на двери моей палаты действительно красуется шестерка. А комната дежурного врача располагается в самом конце коридора, как раз за моей палатой.

- Юрий Андреевич, так что же мне делать? - спросила я, когда мы почти пришли.

- Делать надо было раньше, а сейчас только рожать!

Кажется, Кисонька уже был мыслями с отбивной.

- Что делать, если мне стола не хватит? - уточняю вопрос.

- Ждать своей очереди. Все, Дубинина, вот твоя палата, собирайся, я за тобой сестру пришлю. Кто сегодня дежурит?

- Марина.

- Та самая?

- Да.

Об этой медсестре тоже ходили легенды. Но совсем другого содержания. Уколы и капельницы у нее старались не делать. И ни о чем важном не просить.

- Опять эта… Господи, дай мне терпение!

- Доброго тебе дня, Многозрящий.

- И тебе легкого и прямого Пути, Многодобрый.

Сколько здесь живу, а привыкнуть к этому приветствию никак не могу. Так и кажется, что со мной не поздоровались, а послали по… легкому и прямому пути.

- Желаешь отдохнуть на моем ковре, ублажить горло, живот, уши или глаза? - вопрошал между тем старикан, подпихивая мне под спину подушку.

На нормальный язык его вопрос переводился так: "За каким хреном ты приперся? Мне доставать пузырь, накрывать поляну, посылать за бабами или тебе чего-то надобно от меня лично?"