Елена Плахотникова: Сказка для сказочника

Услышала я такую программу-минимум от одной девчонки, так у меня дыхание в зобу сперло. А она еще и гордится: "Я за беременность тридцать килограммов набрала!" А мне до груди едва достает. Макушкой. Я эту Тоньку редко в стоячем положении видела, только возле манипуляции или смотрового. Но и там она, пока в очереди стоит, два-три пирожка или пачку вафель умудряется сжевать. Щеки уже на плечах лежат, а она все жует. Еще и бедра у Тоньки узкие, и жопка с кулачок - как своего богатыря рожать будет, не представляю. Когда я спросила, она только рукой махнула - рожу как-нибудь. Обалдеть, какой продуманный ответ. Ольга тогда услышала ее и сказала:

- Я бы тебя в самостоятельные роды не пустила.

А Тонька обиделась: чем я хуже других? Ну, невысокая и худая, ну, и что?

Это она до беременности худая была, а сейчас - живот на ножках.

- Ничем не хуже, - успокоила ее Ольга. - У меня и такие, как ты, сами рожали, если вес у них был небольшой и ребеночек не крупный.

Ольга вежливо ей ответила, а я бы загнула по-простому: "И сама разъелась, и ребеночка своего раскормила".

Что-то во мне хрустнуло, и я остановилась посреди коридора. Меня стали обходить с двух сторон, врачи и пациентки торопятся - время ужинать, а я взялась за живот и прислушиваюсь. Что же это со мной было и будет ли еще?..

Мой палатный врач появился очень вовремя. Я так обрадовалась ему, что не сразу вспомнила, как его зовут. Чуть Кисонькой не назвала. Так его мы только между собой называем. Пока я вспоминала, он прошел мимо меня, но потом вернулся:

- Добрый вечер, Дубинина. Чего стоишь в позе "ожидающий у двери туалета"? Как твои дела? Как животик?

- Что-то треснуло во мне, Юрий Андреевич.

- Что треснуло? Говори яснее.

- Не знаю. Знала бы - сказала.

Я резко вдохнула: опять началась схватка. Кисонька внимательно посмотрел на меня. Так, как он обычно это делает: снизу вверх, медленно, будто оглаживая. Выше груди он редко когда поднимал голову. Сомневаюсь, что он хоть раз видел мое лицо.

- Понятно. По коридору давно ходишь?

- С обеда.

- Просто так гуляешь или схватки начались?

- Начались, - выдыхаю, стараясь говорить тихо. Схватка переваливает свой пик и боль сразу идет на убыль.

- Больно?

- Терпимо!

Кисонька посмотрел мне в лицо. Вот здорово! Говорят, это примета хорошая. Говорят, это к легким и быстрым родам.

- Продолжительность?

- Меньше минуты. И четыре минуты перерыва.

- Хорошо. Очень хорошо, Дубинина. Рассказывай, как там у тебя треснуло?

- Тихо.

А как тут расскажешь? Может, треснуло, может, хрустнуло, а может, вообще показалось.

- Ну, понятно, что тихо. Взрывов и салютов я пока не вижу, - засмеялся Кисонька. - На что этот треск похож был? Мне тут мамочки разное говорят: "как халат порвался… как бретелька лопнула… как орех хрупнул…" Я самые интересные сравнения в книжицу записываю. А ты меня чем порадуешь?

- Как на майского жука наступили. Хрусть - и тишина.

- Оригинально. Свежо. Спасибо, - Кисонька изобразил жидкие аплодисменты, потом взял меня за рукав халата. - А теперь пойдем потихоньку в смотровой. Посмотрим, что за жука ты раздавила.

- Не хочу в смотровой. Опять в меня подзорную трубу совать будете. Пятый осмотр за неделю - надоело!

- Трубу не буду. Обещаю.

- Тогда зеркало засунете. И студентов приведете. А я буду сидеть и ждать, пока все в меня позаглядывают. Сделали из меня наглядное пособие. Вы хоть по десять долларов с каждого заглядывающего берите, а деньги потом поделим.

- Хорошая идея, Дубинина, но студентов сегодня не будет. Какие студенты в семь вечера?

- Иностранные. Негры и арабы. Я прям, тащусь от них.

- Им больше делать нечего, как только ехать по холоду в такую даль. Идем, идем, шевели ногами. Еще немного и дойдем.

Так за разговорами мы и дошли до смотрового кабинета. Я сделала последнюю попытку отвертеться от осмотра. Лезть в кресло совсем не хотелось.

- А может, ну его, это кресло? Может, и на кушеточке можно?

- Ты это хорошо придумала: сама на кушеточке, я у тебя между ног… Это уже не осмотр, а сплошной интим получается.

Вот за что мне нравится Кисонька - всякую ерунду ему можно болтать и не услышишь в ответ: "Девушка, ведите себя прилично!" Потрясающее чувство юмора у мужика.

- А если я рожу во время этого осмотра, что будете делать?

- То же, что и всегда: приму роды, а потом выбью премию из начальства, за работу в экстремальных условиях.

Я засмеялась, схватившись за кресло - этот хитрован довел-таки меня до него! - и тут во мне хрустнуло еще раз, сильнее. Хрустнуло так, будто я сразу трех жуков раздавила. Больно не было, а вот тепло и мокро стало. Еще и лужа под ногами получилась. Словно я взяла и пописала на пол.