Игорь Горностаев: Самый лучший из возможных

Лось отжимался. Ом собрался отпустить древнюю, как само занятие спортом, шутку: «Она ушла!», но сдержал. Не отпустил. Слово — не почтовый голубь: выпустишь, домой не вернется.

— Экипаж! Смирна!

Все застыли. Только карандаш еще сделал несколько кругов в стеклянном просторе, но и он наконец притих.

— Вольно.

Гена не был вредным капитаном. Но ему приходилось служить на таких кораблях, где капитаны команду «смирно» держали минут по пять. А сами ходили между членами экипажа и заглядывали с подленькой улыбкой в лица в надежде рассмешить кого и послать чистить картошку.

— Я уже кое с кем знаком. Прошу представиться по очереди, а я сообщу его обязанности на «Зеркале».

Воин-спец поднялся с пола и протянул Геннадию паспорт. Капитан покраснел. Вот, оказывается, почему Лось не хотел говорить, как его величают. Имя, фамилия и отчество полностью совпадают с действующим президентом Космической Людской Федерации. «Надо выходить из положения», — нервно шевелил мозгами Ом.

— Друзья мои! — наконец воскликнул он громко. — Перед нами известный боец-спец Лось!

Все же выбранное решение не совсем удачно. Кому-то послышалось «спеклось», кому-то «боец спец-лось».

— Вопрос можно? — Арина сделала шаг вперед. — Зачем Лось приделал роялю еще три ноги и обложил матюками?

— Не матюками, а матуканами, — хмуро уточнил Лось. — По уставу рояль должен быть в кустах. Но я кустов не нашел, а из всех растений обнаружил только вот эти перуанские кактусы. А ноги… Чтоб бегал быстрее. Мне тренироваться надо.

— Вот, Лось будет нашим охранником. Вы, Арина, — потребовал капитан, чтобы не углубляться в личные проблемы воина с физподготовкой.

— А я, что я? — изумилась Арина. — Я рояль не трогала!

А у самой в волосах имелось два цветочка, явно перуанского происхождения.

Весь экипаж дружно рассмеялся.

— Арина будет отвечать за хороший микроклимат! — объявил Ом.

— Слушаюсь, капитан, — отрапортовала Родионова и принялась выставлять на стол из карманов стограммовые мерзавчики с текилой. Скоро на столе уже стояло литра два целебного духоподнимающего и микроклиматулучшающего напитка.

Геннадий сделал вид, что ничего не видит. Словно слепой, подошел к повару, схватил за руку и спросил:

— А вы кто такой?

— Я? — корабельный кок задумался. Вопрос был совсем не таким простым. В штатном расписании значилось — кок. Но после того, как русские вложили в слово «петух» не свойственный ему в английском языке смысл, коком быть никто не хотел.

— Я по снабжению продуктами, — наконец признался Юрий Михайлович. — А зовут меня — Сэм. Можно по-родственному — «дядя Сэм».

Мужчина, надо полагать, решил прятаться всерьез и надолго.

— Сэм отвечает за питание.

— У меня вопрос: какие блюда будут обычно? — опять Арина. Бойкая девушка.

— Шницели, ростбифы, азу, поджарка, бифштексы… — затараторил Сэм и долго перечислял. Его кулинарные познания оказались очень и очень обширны. Чем дольше называл повар названия блюд, тем больше мрачнел Гена Ом. Все названия были мясные. Нехорошие подозрения принялись роится в голове капитана. Он отгонял их, но рой возвращался. «Хорошо, что никто не знает о его специальности, кроме меня…» — и подозрения умолкли, убаюканные мыслью «вегетарианство»…

— Вы!

— Штурман. Алекс.

— Алекс будет штурманом, — сообщил Гена.

Все посмотрели на Алекса. От этого человека зависела их жизнь. Никто ведь не мог заранее сказать, куда он прилетят. Только штурман. Во время подпространственного прыжка он должен сидеть в кресле и твердить: «Мы выскочим у звезды тау Кита. Все будет хорошо!». И если он свято верил в свои собственные слова — все получалось как надо. Но стоило фантазии штурмана чуть-чуть ослабеть, как… Для поддержания собственной уверенности в распоряжении штурмана имелись таблицы, графики, листы бумаги на которых чертились разнообразной зигзагообразности кривульки. Одна беда, во время прыжка у штурмана мелькнёт мыслишка: «или нет» — пиши «пропало» напротив «Зеркало» в кадастре космического флота.

Вопросов к штурману не возникло. Себе дороже.

— Звездосчетчик Александр. Прозвище — Великий. Двигатель в сносном состоянии. Снесет хоть на край вселенной. Вот только шкворень в четвертой оси вот так болтается.

С этими словами Великий поднял стакан заправленный карандашом и покрутил над головой. Звук получился несколько угрожающим.

Гена скривил лицо в несчастную гримасу, склонил голову на бок и потеребил собственное ухо. Со стороны казалось, что его раздражает звон. Отнюдь. Это он себя так наказывал.