Евгений Ясенов - Золотая шпора, или путь Мариуса

В ожидании этих балбесов Мариус обломал все зубы о заковыристую дилемму: как бы, Орденом Пик не осквернившись, жизнь себе драгоценную сохранить. И рыбу съесть, и здоровье, как говорится, сэкономить. Дилемма древняя, решить ее пытаются многие, но преуспевают лишь особо ловкие. За двадцать два года жизни Мариус убедился, что особой изворотливостью Бог его не наделил. Тут вся надежда на друга Расмуса, шустрого и сообразительного в любом деле.

Считается, что секрет — половина успеха. Но Мариус с самого начала понял, что чересчур мнителен для такой тайны. Если ею не поделиться с ближним, тайна просто погребет Мариуса под своей тяжестью. Значит, надо поделиться. Кандидатура на роль поверенного вариантов не имела.

Расмус был не просто сменщик. Он был друг. Полноценный. Не какой-то там сомнительный «товарищ», не вялый довесок к твоему «я» — самый настоящий друг, часть тебя самого, причем, как и положено, лучшая часть. Зачем доверять тайну кому-то еще, если есть друг? Тем паче, что с родней Мариусу не повезло, причем крупно. Братец Хенрик — надутый индюк, мало его в детстве по заднице палкой лупили. Отец — брюзгливый мужик с отечным лицом, считающий Мариуса главной ошибкой своей жизни. Кто еще? Да никого. Нет — Расмус, только Расмус. Есть люди, достойные тайны, как, впрочем, и тайны, достойные людей.

Всю жизнь они с Расмусом рядом. Из этой близости оба привыкли черпать силы, и потому единственную продолжительную разлуку они восприняли особенно болезненно. Им едва исполнилось по 19, когда король Рениги Андреас Плешивый объявил войну соседу, императору Фицара, злобному демону Кейфу, пожирателю невинных девушек. Деревню обязали представить троих солдат для королевского войска. Одним из рекрутов стал Расмус. Такой, понимаете, вираж судьбы. Поначалу фицарский император, пожиратель девушек, оказался трусливым толстяком. При первом же серьезном натиске неприятеля он бросил дворец, столицу и страну. Вступая в Ларик, главный город Фицара, рассказывал Расмус, немало пришлось подивиться тамошней распущенности нравов. Круглоголовые фицары, народ веселый, безалаберный и горячий, предавались похоти в любой подворотне. Зов плоти был у них законом нации. Голос разума следовал на почтительном удалении, поспевая всегда лишь после того, как уже проливалось семя. Надо сказать, солдаты Андреаса Плешивого вовсю использовали национальную фицарскую специфику. У самого Расмуса, если ему верить, случился бурный роман с рыжей фицаркой. Фигурой ее природа наделила просто невероятной. Впрочем, безапелляционно заявлял Расмус, все фицарки до 30 лет не знают, что такое плохая фигура… Но речь не о том. Миф о злодее Кейфе развеялся в чаду ежедневных попоек. Энтузиазм солдат сошел на нет. И вскоре армия Рениги отправилась домой, понуждаемая к тому наглыми наскоками неизвестно откуда вынырнувшего имперского генерала Рувольда.

Как известно, Бог помогает не той армии, которая больше, а той, которая лучше стреляет. Война окончилась ничем. Злокозненный Кейф и Андреас Плешивый, ласково улыбаясь друг другу, подписали договор о вечной дружбе. Расмус, овеянный боевой славой, вернулся в деревню. Полуторагодичный вакуум в душе Мариуса заполнился привычным дружеским теплом. И больше они не расставались.

И даже ни разу не ссорились. А ведь были поводы! Взять хоть красотку Фриду. Этакая, знаете ли, вострушка и певунья! Как благоухала она цветами и травами, когда Мариус, погнавшись за ней через луг и настигнув за первыми деревьями леса, опрокинул на бело-зеленый ковер из медуницы и начал покрывать смуглое девичье лицо быстрыми, умелыми поцелуями. Нельзя сказать, что Фрида так уж старалась избежать своей участи. Но потом Мариус узнал о том, что накануне подобные пленительные минуты с той же Фридой пережил Расмус. И так же она клялась в вечной любви. Что противнее всего — почти в тех же зарослях. Долго еще Мариус не мог спокойно смотреть на медуницу. Так вот между двумя приятелями пробежал огромный черный кот. Конец дружбе? Мариус был к этому готов. Но, посидев вместе вечерок за бутылочкой очищенного самогона дядюшки Сильва, двое прелюбодеев пришли к единственно верному заключению, истинность которого освящена веками: нет такой женщины на свете, которая стоила бы дружбы двух мужчин.

И вот наступает момент, о котором жутко думать. Пути расходятся. Орден Пик — сила ужасная. Он разорвет дружбу, как ветер — паутину.

Прислонившись спиной к гигантскому стволу дуба, Мариус сидел, держа в поле зрения дорогу. Оттуда, снизу, из лощины Хромого Черта должны появиться стригали. Порой Мариусу казалось, что никаких стригалей и нет вовсе, что он их себе придумал и что Черные Холмы — всего лишь красочная фикция, ложный продукт его мозговой деятельности, а на самом деле единственная реальность — золотая шпора у него за пазухой. В ее-то существовании никак не усомнишься. Вот она, здесь, у сердца. А вернее сказать — на сердце. Как камень.