Рон Гуларт: Мускадин

Мускадин пил коктейль. Доктор Прэгнелл сконструировал его так, чтобы андроид мог имитировать прием пиши и напитков и, когда нужно, изображать сытого и пьяного.

Управляющий студией, пухлый человек в смокинге, подскочил к будке и передал Гилрою записку. В ней было написано: «Скажите ему на ухо, чтобы он не употреблял слово «чухня». Пусть помнит о федеральной цензуре».

Мускадин прочел записку, пока ее читал Гилрой, и сказал: «Помни о федеральной цензуре».

Фриммер пил сладкий вермут. «Чухня эта цензура!»

Слева от него зазвонил телефон, и он поднял трубку.

«Это одинокая пожилая леди, живущая в Президио Хейтс».

— И что?

«Этот Мускадин. Благослови его Бог, я узнала его голос. Спросите его, не был ли он подброшен в младенчестве? Не нашли ли его на ступеньках церкви в Янгстауне, штат Огайо, много-много лет назад?»

— Что за чухня? — спросил Фриммер.

Управляющий студией схватил Фриммера за плечо.

— Я, кажется, запретил произносить слово «чухня» по радио из моей Гостиной Со Свечами и Старым Вином, ты, старый ублюдок и сквернослов!

Мускадин взял трубку.

— Правда ваша, я и есть этот подброшенный младенец, мэм. Я — твой возлюбленный сын, мамочка.

«Это ты, Скиппи, — сказала женщина. — После сорока лет ожидания...»

Фриммер схватил со стола свечу и попытался поджечь смокинг управляющего. Управляющий ударил его в ухо. «Я сожалею, что втянул в это мистера Мускадина», — сказал он Гилрою.

— Я пришлю тебе что-нибудь, мамуля, — говорил Мускадин в трубку. Он отвинтил кисть левой руки, пользуясь вместо отвертки столовым ножом. — И что-нибудь сверх того.

Стол мешал Гилрою остановить Мускадина. «Легче, — сказал он, — Поговори с ней о книгах».

Мускадин отвинтил ступню правой ноги и положил ее на стол.

— Где ты сейчас, матушка?

«На Клэй-стрит, около детской площадки. Ты придешь ко мне домой. Скиппи?»

— Нет, я направлюсь в лучший дом, чем те, о коих грезил этот мир. Я сыт по горло этим миром, а он уж сыт по горло мною. — Мускадин вскочил. — И медленно качусь я вниз. Прощайте все, гуд бай!

И он, ковыляя и заваливаясь на правую сторону, выбежал из помещения.

Гилрой бросил трубку на рычаг и помчался за ним.

На улице погоня продолжалась на такси, средь окутанных туманом холмов и на мосту Золотые Ворота. Такси Мускадина наконец остановилось за городком Саусалито, вблизи поросшего темным лесом побережья Залива. Он выскочил из такси и бросился в гущу деревьев.

Гилрой заплатил своему таксисту и отпустил его. Не было смысла иметь лишних свидетелей мускадиновых фортелей. Другая машина тоже направилась в сторону города, а Гилрой двинулся к подножию холма, продираясь сквозь густые заросли.

Мускадин был разбросан по пляжу. Руки, ноги, левая ступня, более мелкие части — все порознь. Все валялось на сером, влажном песке.

Кучерявая голова Мускадина лежала у самой воды. «Берега забвения», — сказала голова.

— Идиот. И как это тебе удалось разобрать себя так быстро?

— Мои силы иссякли. Я — позор своей семьи. Я не оправдал надежд моей матушки, бедной леди из Президио Хейтс. Все кончено. — Голова подпрыгнула и плюхнулась в темную воду.

Когда Гилрой дотянулся до нее, она тонула, испуская пузыри и невнятные звуки.

Гилрой опустил две большие картонные коробки, найденные им за супермаркетом в Саусалито, рядом с котом доктора Прэгнелла.

— Я решил не возвращаться на радио за кистью и ступней. Остальное здесь.

Доктор сказал:

— Я слушал интервью по радио. Видимо, я перегнул палку с программированием Мускадина. Когда мы соберем его снова, я кое-что перенастрою, надо его слегка тормознуть.

Гилрой снова уселся на стопку «Джиогрэфикс».

— Ты ведь еще и медицинский доктор, не так ли?

— Конечно.

— Значит, имеешь право выписать свидетельство о смерти.

— Чьей смерти?

Гилрой указал ногой на две картонные коробки. Одна из них была из-под красного вина.

— Он написал для нас шесть бестселлеров и, кажется, полностью выдохся. — Гилрой кашлянул. — Его популярность в последний год медленно, но верно падала. Из-за этого, в частности, мы предприняли турне с такой насыщенной программой.

— Ну, он всего лишь разрегулировался, это поправимо.

— Ты получаешь всего лишь 5 процентов от заработков Мускадина, — сказал Гилрой. — Ты сможешь построить машину, не андроида, а стационарный механизм, который будет писать для нас то, что нам надо? Она сделает нам несколько книг, а прибыль мы поделим фифти-фифти. «Декойт и Сыновья», конечно, будут в ярости, но ничего не смогут сделать, иначе мы всем расскажем, что Мускадин был роботом. В конце концов, ты всегда сможешь создать нового андроида.