Замуж с осложнениями-2. Сами мы не местные

-- А поподробнее?

-- Да ничего интересного. Начали тебя опускать. Один раунд я выдержала, но потом... в общем, они реально отвратительные вещи стали говорить. Я встала, сказала, типа, не хотите меня видеть, так и скажите. Они, видимо, не поняли, чего это я. Потом пошушукались и говорят такие, сходила бы ты к духовнику. Не знаю уж, зачем. Ну я попрощалась и ушла.

-- И что, даже никого не побила? -- с каким-то даже разочарованием уточняет Алтонгирел. -- И уродкой не обозвала?

-- Ну я, конечно, очень хотела, но как-то... в общем, можешь считать, что вы с Азаматом меня выдрессировали. Я решила сначала поинтересоваться, нет ли и тут какой-нибудь культурной заморочки. А уже потом пойти и придушить их по одной.

Алтонгирел делает очень кислую рожу. Азамат вдруг принимается хохотать. Тирбиш расплывается в широченной улыбке. Эцаган единственный реагирует вербально:

-- Так не честно, капитан, вы Тирбишу подсказали!

До меня наконец доходит. Пенковая упаковка от сервиза, к счастью, не улетела далеко, так что я успеваю настучать ею всем троим прежде чем они осознают, что я вооружена и опасна. Азамат, стратегически занявший позицию за креслом, всё-таки уворачивается.

-- И сколько же ты поставил, дорогой? -- рычу я, понимая, что догнать и треснуть я его всё равно не смогу.

-- Ну что ты, Лиза, я не ставил! Это была даже не моя идея. Вот Эцаган с Алтонгирелом продули изрядно, особенно Алтонгирел!

-- На что он ставил, у меня вопросов нет. А остальные двое?

-- Тирбиш выиграл, -- охотно повествует Азамат, по-прежнему держась за креслом от меня. -- Он ставил на то, что ты разозлишься, но сдержишься.

-- А Эцаган?

-- А я вообще хорошо о вас думал! -- обиженно заявляет Эцаган. -- А вы меня бить! Я ставил на то, что вы ни с кем не поругаетесь и вернётесь в хорошем настроении!

Ах вот чего он так скис! Погодите...

-- Хочешь сказать, ты думал, что я стерплю, когда моего мужа обижают? Ничего себе хорошо ты обо мне думал! Да это я тебе ещё мало врезала!

К сожалению, догнать Эцагана тоже нереально. Приходится швырнуть в него пенкой и наплевать на всё это. Решив, что я снова смирная, мужики рассаживаются по местам.

-- Лизонька, -- проникновенно говорит Азамат, награждая меня муданжским уменьшительным, -- они не хотели обидеть ни тебя, ни меня. Просто женщинам обычно приятно слушать гадости о своих мужьях от подруг. Это такая женская солидарность. Они на самом деле не думают того, что говорят, они просто так друг друга поддерживают. Можно сказать "ты сегодня хорошо выглядишь", а можно "у тебя муж сволочь", и это будет значить одно и то же.

Вот и живи на этой планете.

Короче говоря, из клуба я не ушла. Хотя на следующий день, едва заявившись, высказала длинную, заранее выученную тираду о том, что у нас на Земле такое совсем не принято, что я это воспринимаю как оскорбление лично мне и что не надо, пожалуйста, плохо говорить о моём муже, потому что он очень хороший человек. Если бы ещё в муданжском языке различались слова "хороший" и "красивый", может быть, меня бы правильно поняли. А так просто решили, что я со странностями.

Так что в клуб я продолжаю ходить, и меня это не слишком радует. Про Азамата больше никто не заикается, но зато своих мужей они поносят так, что у меня уши вянут. Дольше часа в день я там просто сидеть не могу. А учителя по части кройки и шитья из них тоже не супер, потому что у каждой свои узоры и приёмы, передаваемые из поколения в поколение внутри семьи, и делиться ими с соседками ни одна не хочет. Шов, говорит, должен получиться вот такой. А как его делать -- сама догадывайся.

Вот и лежим мы с Азаматом в "Лесном демоне", грызём сурчиные лапки и треплемся обо всякой фигне. Хотя вообще-то говорить надо о насущном.

-- Азамат, солнышко, а ты не хочешь куда-нибудь съездить на несколько дней?

Он моргает на меня как-то обиженно.

-- Я тебе мешаю?

О господи, он неисправим.

-- Я имела в виду вместе съездить, естественно.

-- А... а куда ты хочешь? На Гарнет?

-- Да нет, зачем сразу на Гарнет? Просто, из города куда-нибудь. Развеяться. Погулять... У тебя, помнится, табуны какие-то несметные имеются. Да и вообще, я же вижу, как ты смотришь на дорогу из города. Тебе же хочется на природу...

-- Хочется, конечно, -- вздыхает. -- Я ведь по всему этому больше всего скучал. Таких лесов, как у нас, больше нигде нет...

-- Ну а чего ты тогда тут дурака валяешь? Давно бы уже выбрались.

-- Ну так дела...

-- Подождут твои дела. Пятнадцать лет как-то обходились, уж пару дней-то перебьются!