Замуж с осложнениями-2. Сами мы не местные

Сейчас тоже страшно. Но надо, надо.

-- Он сволочь и заслужил это. Вернее, это так, фигня, заслужил он гораздо больше!

-- Ты его не знаешь...

-- И поэтому могу судить объективно.

-- Но ведь без него ты не смогла бы увести корабль!

-- Да, и мне очень обидно, что внешне хороший человек оказался такой дрянной личностью.

-- Лиза, перестань, пожалуйста! -- он чуть повышает голос.

-- Нет, не перестану! Я не понимаю, как ты можешь его защищать после того, что он с тобой сделал!

-- Он мой отец!

-- Нет.

-- Что нет?!

-- Он от тебя отказался! Ты понимаешь это вообще? Ты представь, вот будут у нас дети. Что такое мог бы сделать твой ребёнок, чтобы ты от него отказался?!

-- Да как ты можешь так сравнивать? У него нас могло быть сколько угодно, а я...

-- У тебя их тоже может быть сколько угодно, тут нет никакой разницы! Просто он тебя убедил с детства, что может делать с тобой всё, что хочет, а ты всё равно должен уважать его решение! Ты представь, как он должен был к тебе относиться, чтобы от тебя отречься !

-- Это неважно, Лиза, неужели ты не понимаешь? -- он встаёт и принимается метаться по комнате.

-- Это важно! Потому что или он полный идиот, или он тебя ненавидел! Ты это понимаешь?

-- Да! Нет! Я не хочу! -- останавливается. Наконец-то смотрит на меня. -- Я не хочу так думать. Я не хочу , чтобы он меня ненавидел.

-- И предпочитаешь притворяться, будто это ты виноват? Азамат, от того, что ты и дальше будешь ему кланяться, он не начнёт относиться к тебе лучше.

Он падает обратно на диван и трёт лицо.

-- От того, что ты его обругаешь, я не стану относиться к нему хуже. Я умом понимаю, что он неправ. Я понимаю, что сам бы никогда так не поступил. Но я всё равно... хочу, чтобы он меня простил.

-- Нет, -- говорю, придвигаясь поближе и заглядывая ему в лицо. -- Ты хочешь, чтобы он попросил прощения.

Он долго молчит, шаря невидящим взглядом по комнате.

-- Может быть, -- говорит он наконец. И вдруг спохватывается. -- Значит, ты понимаешь, что я хотел бы с ним помириться?

-- Конечно понимаю.

-- Тогда зачем ты мне рассказываешь, какой он плохой? Мне ведь это неприятно!

-- Чтобы ты перестал сдерживаться, покричал на меня, выяснил, что я тебя понимаю и люблю со всеми твоими закидонами.

Азамат высоко задирает брови и намеревается сказать что-то ужасно язвительное о моих манипуляциях, но ему не дают. В нашу гостиную внезапно врывается Алтонгирел с воплем:

-- Вы чего орёте на всю улицу?! Вы что, поссорились?! Азамат, ты сдурел?!

Я уже совсем собираюсь сказать какое-нибудь хамство, но тут Азамат наклоняется ко мне, и мы долго выразительно целуемся. Я успеваю забыть, что Алтонгирел вообще тут есть. Но Азамат напоминает.

-- Он -- тоже мой закидон, -- говорит. -- Не надо с ним ругаться. Договорились?

Так вот, иду это я из клуба и думаю, вот чёрт, и бабам противным в рожи не плюнула, и в рамках приличий не удержалась. Уж надо было или всё терпеть, или устроить полноценный скандал. А то ни нашим, ни вашим. И Азамат сейчас ещё скажет, что не надо было с ними ругаться, тут ведь так принято. А то ещё начнёт мне доказывать, что они были правы. И что-то мне с каждым днём труднее его любить сквозь весь этот Муданг, прости господи.

Захожу домой -- а там гости. Алтонгирел, Эцаган и Тирбиш. Интересно, а меня, значит, не позвали? И по каким соображениям? Эцаган вообще, кажется, не рад меня видеть.

-- О, Лиза, ты уже вернулась? -- задаёт бессмысленный вопрос Азамат, входя с кухни с тарелкой какой-то еды.

-- Нет, я тебе мерещусь, -- ворчу я, роняя свою телесную оболочку в кресло, предварительно выкинув из него пенковую упаковку от нового сервиза. Мужики загадочно переглядываются.

-- Ну как клуб? -- продолжает идиотские вопросы Азамат.

-- А то ты не видишь, что я в восторге!

Нет, он что, нарочно?

-- Вижу, вижу, -- говорит он примирительно. -- Просто интересно, чем они тебе так досадили? Вроде все приличные женщины...

Мне очень много чего хочется сказать, но я сдерживаюсь при гостях. Конечно, все свои, и меня они видели в состоянии похуже, чем сейчас. Но всё-таки... так и истеричкой прослыть недолго, если буду по каждому поводу при всех сцены устраивать. Да и объяснять опять, почему меня так задевает, когда оскорбляют Азамата, я немного стесняюсь. Алтонгирел мне и так украденную душу всё время припоминает.

Азамат нависает над спинкой кресла и гладит меня по голове, его коса ложится мне на плечо.

-- Ну рассказывай уже, любопытно ведь, что ты с ними не поделила.

-- Что-что... -- отмахиваюсь. -- А то сам не знаешь. Тебя, естественно.