Андрей Черноморченко - Интерферотрон Густава Эшера

Итак, какой-нибудь мистик в результате долгих и мучительных процедур (молитв, поста, самоистязаний, приема наркотических средств и прочего) начинает видеть нечто, представляющееся ему высшей реальностью. Эти вспышки или озарения обычно кратковременны и объясняются тем, что часть мозгового аппарата, участвующая в постановке вопросов, оказывается на мгновение отключенной. Щель, через которую мы воспринимаем мир, у мистиков и гениев немного изменяется либо смещается, чаще всего временно. У сумасшедших это отверстие, видимо, смещено постоянно. Но у всех — как гениев, так и полоумных — по-прежнему остается щелью, и это следует хорошо запомнить.

— Так что же, мистический опыт не имеет никакой ценности?

— Абсолютно. В чем ценность опыта, который невозможно повторить? Ничтожная. Хотя мистики пытались составить подробные инструкции насчет того, как достичь «просветленного» состояния, толку от этих указаний нет. В стремлении увидеть эту альтернативную реальность приходится подвергать себя таким издевательствам, что подавляющая часть населения эти инструкции игнорирует. Напрасны уверения «просветленных» личностей в том, будто наш мир — иллюзия, скрытый органами чувств, и достаточно эту иллюзию сорвать, как занавеску, чтобы перед нами открылась истинная реальность. Представим себе гипотетическую ситуацию: подавляющее большинство людей живет в режиме постоянного просветления, считая это единственной возможной реальностью. У них в глазах хроническое сияние, в ушах — космический шум, божественная любовь разливается по всему телу, пульсирующие потоки проносятся сквозь все вокруг. Мир светится и вибрирует. В таком ощущении проходит вся жизнь, — люди, естественно, свыкаются с таким взглядом на вещи, спокойно занимаясь повседневными делами: добывают пищу, размножаются и так далее. Неожиданно появляется пророк, который вследствие хронического голодания, эпилепсии или тяжелой родовой травмы начинает видеть мир (причем проблесками! исключительно как мгновенные озарения!) точно так же, как мы с вами. Он старается убедить остальных, что, оказывается, на самом-то деле все выглядит иначе! Раздаются и другие голоса в его поддержку — поэты пишут о каком-то темном и жестоком «настоящем» мире, где ничего не светится и не пульсирует, а космический гам не действует на нервы. Причем увидеть этот мир можно, только пройдя массу труднейших испытаний. Возникает небольшая группа людей, некая клика ясновидцев (на самом деле — шарлатанов), якобы владеющая рецептом проникновения в этот мир. Остальное население начинает нервничать, так как кто-то его в чем-то опередил. Но поскольку реальность эта остается недостижимой, то волей-неволей приходится мириться со своей ущербностью. По-моему, большинство людей интуитивно делает правильный выбор, оставаясь в рамках своего родного мира и понимая, что никаких других реальностей нет, есть только разновидности иллюзий.

— Кажется, что-то в этом духе говорят старые религии.

— Возможно, — не знаю, подробно этим не интересовался. В конце концов, что такое реальность? Ощущаемая нами иллюзия? А что такое иллюзия? Кажущееся проявление реальности? Или одна из граней реальности? И кажущееся для кого? И в чем качественная разница между тем, что кажется, и тем, что якобы есть на самом деле? Граница очень размыта, вернее, отсутствует. Никто не может охарактеризовать реальность иначе, чем то, что мы ощущаем как нечто внешнее по отношению к себе. Но ощущаем это мы сквозь ту же самую узкую щель — стандартную для нас, так называемых нормальных людей, блуждающую — для прочих ясновидцев и ненормальных. Можно сказать так: иллюзия у всех общая, только угол зрения на нее разный. Даже если бы разные пророки видели разные миры совершенно по-своему, был бы наверняка один объединяющий фактор.

— Какой же?

— Инерционность. Без нее невозможно накопление и передача информации. А что есть наша жизнь, как не накопление и передача информации? Я не могу знать, что увижу, если, допустим, разорву свою щель восприятия, и мир обрушится на меня без всяких дозирующих клапанов. Скорее всего, ничего: внешний, непознаваемый в нашей обыденности мир — это нечто, где отсутствует инерция, я его попросту не увижу. У меня будет нулевое восприятие, так как я изначально — в силу конструкции организма — могу оперировать только инерционными понятиями. Скажем упрощенно: мир без инерции — это мир без прошлого. На самом-то деле у нас с вами нет ничего, кроме прошлого. Мы как-то не задумываемся над тем, что живем не в настоящем, а в прошлом. То, что кажется нам настоящим, — фактически уже прошедшее, случившееся несколько мгновений назад и только сейчас добравшееся до нас по каналам нашего восприятия. Мы видим падающий камень, но на самом деле он уже упал, а наши глаза, приняв за несколько мгновений до этого какой-то объем световых колебаний, через сетчатку направили необработанные сигналы в мозг, который перевернул картинку (мы все видим верх ногами), рассортировал ощущения, сопоставил их с имеющимися шаблонами и определил поступивший к нему поток информации как визуальное представление устремившегося к земле камня. То есть, событие уже состоялось, а нам оно кажется происходящим сейчас. Это можно сравнить с доходящим до Земли светом звезд, давным-давно угасших. Мы их видим, но их уже не существует. Аналогично с тактильными ощущениями: вы ощупываете предмет, в силу привычки думая, что воспринимаете его сейчас. Однако нет — вы ощупываете то, что ушло в прошлое и в данный момент уже не существует.