Андрей Черноморченко - Интерферотрон Густава Эшера

Эшер внимательно осмотрел водную гладь. Не увидев датчика-перископа, обычно подымаемого акуляром над поверхностью, он с разбега нырнул, шаркнув животом по дну. Под водой Густав обогнул большой, покрытый водорослями камень, за которым увидел неподалеку другой валун, еще крупнее, раньше здесь не замеченный. Всю прошлую неделю штормило, и его вполне могло затащить приливом. Эшер подплыл к валуну поближе, схватился руками за его край, выступавший немного над поверхностью, и, подтянувшись, уселся на него. Немного отдышавшись, он посмотрел по сторонам, а затем опустил взгляд в воду. Оказалось, что левой пяткой Густав оперся о зрачок задумчивого глаза диаметром фута в три, а правую ногу поставил рядом с ротовым отверстием, уже начавшим открываться — очевидно, в предвкушении добычи. Эшер, стремительно отпрыгнув от камня, поплыл к берегу, изо всех сил молотя конечностями. Выбежав на берег, он оглянулся и увидел, как валун выстрелил из под воды несколькими длинными хоботами розоватого цвета, веером накрывшими пространство между камнем и берегом. Не найдя Эшера, хоботы стали медленно втягиваться назад, а подводный пришелец, приподнявшись над поверхностью, уставил свой глаз в Густава. Они смотрели друг на друга несколько мгновений, и Эшеру показалось, что валун ему подмигнул.

Упав в шезлонг, Густав скомандовал немедленно возвращаться домой. Шезлонг поднялся над землей и поплыл к находившемуся неподалеку особняку Эшера, затем доставил Густава прямо в гостиную, после чего преобразовался в мягкое кресло. Люпус тут же предложил включить холовизор (сокращение от «hologram vision») и, с согласия хозяина, пролистнуть наиболее интересные программы, которые сегодня предлагались по более чем 36 тысячам каналов. Густав остановился на первом попавшемся фильме под названием «Версальский парк», заказав его просмотр через двадцать минут.

Он встал из кресла и направился в ванную, хотя в этом не было особой необходимости: многие из соседей, сидя перед холовизором неделями напролет, вообще не слезали с диванов, тут же питаясь и отправляя естественные надобности. Благо, встроенные средства уборки постоянно следили за чистотой в доме, быстро ликвидируя всякую грязь. Шезлонги, кресла и прочая мягкая мебель в случае необходимости могли выполнять функции унитазов, бесследно всасывая любые выделения с одновременной дезодорацией воздуха (ввиду смены акцентов в физиологии, приятными запахами считались теперь сероводородно-аммиачные тона). Густав Эшер был, однако, консервативен и не мог позволить себе так упростить личную гигиену.

В ванной он осмотрел себя в зеркале и заключил, что по-прежнему выглядит очень даже неплохо. Густав соответствовал всем необходимым параметрам по 98-му артикулу: рост — шесть футов два дюйма, вес — 190 фунтов, густые темные волосы без признаков лысины, белоснежные зубы, голубые глаза, кожа без изъянов. Он сам втайне надеялся, что протянет еще года два-три — если модуль предстательной железы не откажет окончательно. Последнее мочеиспускание оказалось особенно мучительным, не в последнюю очередь, подумалось Эшеру, из-за нервных потрясений, связанных с недавними купаниями.

Развитие генных и вычислительных наук сделало возможным, начиная с 2070 года, считывание полного биологического кода любого индивидуума с последующей генерацией, что сделало бессмысленными преступления против личности и в целом, как торжественно провозгласили ученые, отменило смерть: при подаче заявки в ближайший биопункт о гибели или естественной кончине кого-либо из родственников через два дня приезжала точная копия усопшего, здоровая и помолодевшая. Процедура в дальнейшем была еще более автоматизирована благодаря вживлению в черепную коробку буйков, начинавших подавать сигналы в случае прекращения жизнедеятельности: новый экземпляр изготавливался и отсылался к месту кончины автоматически. Спустя пятьдесят лет параметры каждого жителя планеты были внесены в центральный банк биоданных. Это позволило с абсолютной точностью предсказывать характеристики потомства (кроме умственных), а еще через двадцать лет успехи химического синтеза привели к появлению первых полностью искусственных детей: потенциальная мать выбирала отца по каталогу и через три дня получала ребенка требуемого возраста, от одних суток до 15 лет, программно вычисленного на основании кодов обоих «родителей» и полностью выращенного фабричным способом. Поскольку отцом мог быть кто угодно, даже не подозревая об этом, то традиционная семья бесповоротно потерпела крах, а размножение и секс в массовом сознании окончательно стали совершенно несвязанными понятиями. Подавляющее большинство населения, естественно, предпочитало получать детей уже достаточно взрослыми, чтобы не нянчиться со слаборазвитыми детенышами. Вскоре выяснилось, что новое поколение землян появляется на свет сразу в возрасте двенадцати лет и старше. Еще лет через тридцать оказалось, что в программе искусственного размножения имелся небольшой дефект, и всем людям отныне понадобится постоянная генная коррекция с помощью встроенных в тело органических модулей. Это заодно исключило всякую возможность получения детей устаревшим традиционным способом. В ходе последовавшей затем очередной мировой войны центральный банк биологических данных был дотла разрушен (это был первоочередной объект для уничтожения, намеченный всеми конфликтующими сторонами. Действительно, какой смысл истреблять врага, если его мгновенно реанимируют? Поэтому с объявлением войны все армии дружно ударили по биопунктам), технология оказалась утерянной (вследствие действий диверсионных групп, целенаправленно убивавших биологов в тылу врага), и человечество осталось наедине со своими стареющими телами, все с меньшим успехом поддававшимися ремонту. Последний ребенок появился на Земле в середине XXIII века.