Иногда по ночам (а особенно в воскресенье после восьми) Голова брал кирку, лопату, спальный мешок и уходил на поиски этого самого Иммануила Канта, дабы отобрать у него Музу, но почти всегда возвращался ни с чем. Один раз он, правда, принес чье- то ухо, но экспертиза показала, что ухо не принадлежит Канту, да и вообще человеку.
Жен же к Иммануилу никаких претензий не имел, разве что счет за проживание. Однажды зимой Кант заявился со своей коробкой с надписью "Просьба не кантовать" на боку и улегся прямо на пороге, мешая лакею ходить туда- сюда. Как только потеплело (а еще, наверное, потому что друг семьи Тьмы Серомас поджег ему дно коробки), Кант ушел, сверкнув на солнце слегка опаленными ягодицами.
Но обо всем об этом Жен давно забыл. Мысль, буравившая его голову на счет невыясненных обстоятельств появления беременности у Музы Канта затмила все остальные мысли, и он даже забыл выпустить кота Кипариса на улицу. Кот, после долгих и тщетных мяуканий, с таинственным видом удалился под диван. Что он там делал, никому неизвестно, только потом, спавший на этом диване Дедок Бесноватый, которого пригласили в Замок ловить моль, жаловался на жуткую вонь и все просил, чтобы кто- нибудь отодвинул его ложе и проверил, что там такое. Никто, однако, не соглашался, мотивируя это тем, что под диваном можно обнаружить трупик какого- нибудь женового родственника. Только кот Кипарис знал, что никого трупика там нет, но подло молчал. Кстати, с тех пор, Дедок спит на диване только с крестом (на крайний случай со свечей) и клянется своей бородой, что каждый четверг, ровно в полночь из- под дивана доносятся голоса и пение усопших родственников. Очень часто усопшие жаловались на вонь, доносившуюся с дивана, что Дедка очень оскорбляло. Все, в конце- концов, выяснилось. Огромную кучу с горкой дохлых мух на ней вскоре убрали. Кота немного потрепали, а голоса прекратились. Осторожный вампир Голова заметил, что как раз в это время из Замка выехали сантехники, которые чинили в подвале (как раз под диваном) трубы, но ему никто не поверил.
Пока Жен умывался, чистил зубы, брил подмышки, мысль в его голове набухала и набухала, пока, наконец, не столкнулась с одним маленьким, но существенным препятствием - беременную Музу Канта можно было увидеть только тогда, когда Кант занимался творчеством, что- то писал или выдумывал, а так как делал он это нечасто, то надеяться на то, что Муза появиться сама или выпустит книгу мемуаров под названием "Почему я беременная, муза и Канта" не приходилось. Когда осознание этого достигло Женовых мыслительных рецепторов, он замер с тюбиком пасты в руке перед зеркалом и спросил у своего собственного отражения:
- Ну, и что делать?
Дверь распахнулась, и в туалет рысцой, перебирая руками и ногами, проскакал заспанный Серомас в пижаме. После долгих и облегченных вздохов, он вышел и, осмотрев замершего перед зеркалом Жена, сказал:
- Я так думаю, нужно поискать в коробке Канта. Он в ней много чего прячем, может и Музу. Помнишь, неделю назад она у него как раз из коробки выпорхнула!
Жен помнил. И, наверное, будет помнить еще довольно долго. Именно тогда ему, а также всем остальным жителям Замка, включая ни в чем не виноватого призрака мушкетера Д,артишока, пришлось выслушивать новое творение Канта под заголовком: "Трактистская философия. Я и моя жизнь". Кант, возомнивший себя величайшим НЕфилософом века, пришел в Замок, поставил на обеденный стол коробку, залез на нее и, отвинтив лампу, чтоб не припекало макушку, зачитал первые три главы трактата, то и дело произнося никому не понятные слова типа "модернизация", "индустриализация", и прочее. СашкенШтейна, именитого изобретателя гаек для шурупов заинтересовало тогда слово "гидроцефал", потому что он, будучи заядлым любителем журнала "Техника- молодежи", решил, что слово это как- то связано с деталями водной гидростанции. Но когда гордый и польщенный вниманием Кант подробно ему все объяснил, СашкенШтейн разочаровался и ушел к себе на второй этаж. Не за едой будет сказано, но изобретатель был еднственным, кто тогда выдержал чтение Канта. Все же остальные стояли в длинных очередях в туалет, а самые чувствительные (в основном мелкие женовы родстенники) попрятались по углам с бумажными пакетами на головах...
- Кстати, а где Кант сейчас? - Жен вышел из ступора и стал смывать с пальцев зубную пасту.
Ответила ему Свет, причесывающаяся перед зеркалом. Серомаса и след простыл.
- Он на заднем дворе, спит.
Читать дальше