Александр Матюхин: Циклопедия

"Могу заявить со всей ответственностью - циклопов нет, и никогда не было! Все это детские сказки, призванные пугать непослушных детей перед сном! Посудите сами - одноглазые страшилища с абсолютно лысой головой, светло- зеленой кожей и задатками разума на уровне муравья! Смех, да и только! А если я скажу, что за долгое время они обмельчали и теперь живут в канализациях под славным городом Новоозерском? Обхохочешься! Разумный человек в жизни не поверит! Я могу допустить еще, что когда- то была Красная Шапочка,Змей Горыныч и даже плюшевый медвежонок Винни- Пух с одним глазом из пуговицы охотился на пчел и стрелял в свиней из помпового ружья, но чтоб циклопы - ни за что! Лох- Несское чудовище реальнее! Так что, дорогие мои, не забивайте себе голову разнообразной чепухой, а возьмите лучше книжку почитайте на сон грядущий, ума больше будет..."

- ...двадцать шесть, двадцать семь, двадцать восемь...

- Ты что считаешь?

- Ступеньки.

- Идиот! Нам не ступеньки считать нужно, а этажи! Ты разве знаешь, сколько ступенек до шестого этажа? Вот и никто не знает!

- Будь проклят тот день, когда на месте нашего болота построили этот город!

- Ладно город! Почему у них в подъезде ни одной лампочки не горит - вот загадка!

- А в прошлый раз, кстати, были лампочки! Я лично поднимался на шестой этаж и ставил крестик на двери. Около лифта одна горела и еще одна, на лестничном пролете!

- А лифт, это такая штука, которая ездит, да?

- Молчи, Шутгард, беду накличешь!

- Я ведь только спросил!

- Тридцать один, тридцать два, тридцать три...

- Господа, а на каком мы, собственно, этаже?

- Маомам, на каком мы этаже?

- Я не знаю. Гребх ступеньки считает. Я замыкающий, мое дело охранять, а не за этажами следить.

- Давайте, господа, разберемся. Мы сколько времени поднимаемся?

- Минуты две, не больше.

- Теоретически, навскидку, сколько за две минуты можно пройти?

- Тридцать семь ступенек!

- В этажах!!

- Тридцать семь ступенек от последнего лестничного пролета!

- А перед этим?

- Перед этим я ступеньки не считал. Я по перилам мечом скреб. Звук такой интересный образуется, словно пенопластом по стеклу...

- Заткнись!

- Господа, неужели придется возвращаться обратно?

- Вот еще! Опять спускаться? Мы так за ночь не доберемся! Кто- нибудь помнит дверь на ощупь?

- Кажется, я помню.

- Фурун, ты будешь идти первым! Щупай все двери! Когда нащупаешь нужную, скажешь!

- Кажется, я нащупал!

- Уже?

- Ну, мы же на каком- то этаже!

- Надо было у Шамана зажигательный фонарик взять и керосину со спичками!.. Ты уверен, что это нужная дверь?

- Господа, я только что плюнул через перила! Так вот, звука падающей слюны, я не услышал, значит, мы высоко поднялись!

- Этажей на шесть будет?

- Вероятность большая! В любом случае, если мы ошиблись, можно будет попробовать вновь!

- Будь проклят тот день, когда в этом доме погасла последняя лампочка!

- Не сыпь проклятиями, беду накличешь!

- Да хоть две беды! Дверь открывайте! Я горю желанием! У меня уже стрелы арбалетные накалились!

- А больше у тебя ничего не накалилось? Значит так, господа, заходим по одному, ищем человека и делаем с ним все, что предписывал Шаман. Если будут слуги - слуг убрать!

- Куда?

- Молчи, Шутгард! Будешь идти последним! И не думай задавать свои глупые вопросы! Все готовы?

- Все.

- Тогда - поехали...

Вечер удался!

Не успел я выключить телевизор, а в дверь уже затарабанили, причем, кажется, ногами.

Отворив, я узрел на пороге сверкающего лучезарной улыбкой Карла Давидовича Мусорщика собственной персоной. В левой руке он держал "за горло" пакет, в котором что- то мелодично позвякивало, правой же безжалостно сбивал с норковой шапки снег на мой коврик.

- Россия! Чемпион! Мира! - смакуя каждое слово, словно малиновый леденец, воскликнул Мусорщик, стирая с раскрасневшегося лица снежинки.

В мутном свете низковаттной лампочки где- то в области лифта, Мусор был похож на Деда Мороза, только что хорошенько попарившегося в баньке. Даже борода имелась. Я и мой закадычный друг Сева все пытались оказать на Мусорщика влияние и заставить его сбрить это жалкое напоминание о небритых подмышках, но Карл Давидович (на что упорнейшая личность) на наши уговоры не поддавался и, по слухам, по утрам проводил перед зеркалом целый час, поглаживая, подбривая, расчесывая и еще бог весть что делая со своей ненаглядной бороденкой. Еще был красный пухлый нос и красные же потрескавшиеся на морозе губы.