JK Светлая: Змееносец. Истинная кровь

— Остановись, — вдруг послышался знакомый голос.

Старик, почти задыхаясь, обернулся. За его спиной стоял Великий магистр. В таком же черном плаще он казался величественнее и сильнее, чем любой другой маг, которого доводилось видеть старику. На груди его сияла кельтская брошь в виде меча, пронзающего рубин — знак великой силы и великой власти над стихиями, над людьми и над временем. Та самая брошь, ради которой старик отдал бы многое в своей жизни. Но он мог повелевать одним только временем. И то — лишь потому, что был вором.

— Ты не найдешь его, Петрунель, — проговорил Великий магистр, — ты можешь хоть зарыться здесь в землю, но не найдешь его.

— Но почему? — спросил Петрунель. — Я нашел этот замок, я поднялся на эту гору. Я попросил эти камни и это небо, так отчего я не найду его?

— Для тебя здесь его нет. Он не явит себя тебе. Время — не то. Ты — не тот.

— Дядя! Он может дать нам могущество Великого Белинуса! И я должен его получить!

— Да будь ты тысячу раз мэтром, даже свергни меня с моего трона и завоюй титул Великого магистра, ты не получишь Санграль! — рассмеялся Маглор Форжерон.

— Так помоги мне, и силу Великого Белинуса мы разделим на двоих. Мне довольно и половины!

— Ты лжешь, Петрунель! Лжешь и не ведешь и бровью. Тебе не получить его никогда. Хоть вмерзни в эту землю и в эти камни. Но Санграля для тебя здесь нет. Он не твой и не может быть твоим!

С хохотом, от которого тряслись стены замка, древний маг развеялся в воздухе. И Петрунель остался один. Он знал, что придется начинать поиски сначала. Что ж, Великий магистр Маглор Форжерон всегда был довольно болтлив. И теперь Петрунель знал, что Санграль найти сможет не всякий, пусть и самый могущественный. Дело осталось за малым. Разыскать тот день, когда. И разыскать того, кто.

Петрунель в последний раз посмотрел в безликое серое небо, поднял к нему руку и воскликнул:

— Я вернусь за ним! Клянусь! И пусть разверзнется подо мной земля, если я не отыщу способа получить его!

Небо отозвалось снегом. Ветер отозвался метелью. А камни и земля Горы Спасения содрогнулись.

Был свет, один лишь свет. Без неба, солнца или луны. Откуда шел этот свет — Мишель не знал. Был он ярким и холодным, заставлял жмуриться и кутаться в теплый плащ, подбитый горностаем. Но привыкая к слепящему свету, король видел, что стоит среди камней на вершине горы — высокой горы, сложенной из камней чьей-то неведомой рукой.

Теперь же Мишель перебирал их, окрашивая кожу перчаток белесой пылью. Что он искал — было загадкой и для него самого. Словно кто-то или что-то заставляло его брать в руки камень, рассматривать его со всех сторон, пытаясь проникнуть взглядом внутрь бездушной твердыни, и отбрасывать в сторону, поднимая с земли следующий.

Слабый ветер, по-южному мягкий, растрепал его волосы, нежно коснулся щеки и сдул каменный песок, покрывавший сапоги короля. Мишель поднял голову следом за дуновением и увидел вдали невысокую фигурку, сотканную из проклятой пыли, застилающей свет. Фигурка парила там, где должно бы быть небо, и полы короткого плаща развевались за ее спиной, как крылья бабочки.

— Мари! — громко крикнул Мишель, но не услышал собственного голоса.

Голос его затерялся в ветре. Ветре, шепотом своим заглушавшем все звуки на земле и на небе. Ветре, знакомом ему с самого детства:

— То, что ищешь, король, все тлен. И не стоит тленное поисков.

— Опять ты! — рассерженно бросил Мишель ветру. Теперь его голос звучал громко и сильно.

— Я повсюду, куда следуешь ты!

— Чего ты хочешь на этот раз?

Ветер взметнул полы его плаща и сам ринулся вверх, в тяжелый и серый провал, зияющий вместо небосвода. И отовсюду он грохотал:

— Научить тебя истине, о которой ты, в чьей крови она первозданна, не ведаешь!

— Нет истины во всем свете.

— Не там, где ты ищешь. Любовь причиняет страдания и развеивается, будто не было. Страсть идет трещинами, сотрясая землю, и крушится сама. Власть, как видение — исчезает, стоит лишь ее коснуться. Ни почувствовать, ни узнать. Знаешь ли ты хоть что-нибудь вечное?

— А ты? — с вызовом спросил Мишель.

И ему показалось, что ветер смеется в ответ. Коротко и весело. А потом до него донеслось:

— Я есть, лишь покуда ты меня слышишь, король!

— Значит, и ты не вечен.

— Меня нет! Есть лишь камни! Они помнят меня. Они будут помнить тебя!

— Камни не могут помнить! — выкрикнул Мишель.

И в тот же миг каменная пустыня вокруг него пришла в движение. Камни, большие и малые, сыпались, катились, рассыпались в разных направлениях и сходились в единой точке. Словно были живыми, словно подчинялись лишь собственной воле и потакали собственным желаниям. Среди невообразимого каменного грохота свистел ветер, бил королю в лицо, пытаясь сбить его с ног, ослеплял его, срывал плащ. И разбрасывал камни. До тех пор, пока среди них не явился взору короля один единственный — яркий, как солнце, сияющий, как огонь. Зажигающий сотни путеводных звезд на потемневшем по-ночному небе.