Александр Карнишин - Сборник рассказов [СИ]

Так-то, вроде, не правильно, не по-людски. Знакомить надо было раньше, до того. До чего — Петр Ефимович не додумал. Мысль оборвалась, потому что пошел народ с тяжелыми чемоданами на колесиках, с детскими колясками, с какими-то ящиками, обернутыми прозрачной пленкой.

Петр Ефимович заулыбался заранее, подался вперед, приподнялся а цыпочках, вытянул шею, всматриваясь в сумрак дверного проема. Народ все шел и шел. Сына с невесткой не было. Вернее, он же ее и не видел еще, невестку, значит и не узнал бы. А вот сына, длинного и яркого — в любое время. Но не было. Наверное, ждут свои чемоданы. Ну, девушки всегда везут всякие платья и еще что-то тяжелое. Да и подарки могут быть. Вернее, обязательно должны быть. Иначе ведь никак. Раз уж на свадьбе не погуляли, так хоть уважение к родителям проявить, вину, так сказать, загладить.

Люди прошли, старичок в форме стал закрывать двери. Петр Ефимович замахал руками, протолкался ближе.

— Это все, что ли? — спросил строго, заглядывая внутрь, в сторону уже остановившегося транспортера.

— Все, все.

Щелкнул замок, закрылась дверь.

Это как же?

Он еще постоял, даже толкнул осторожно дверь пару раз. Потом сбегал мелкой трусцой к окошку справочной, где улыбчивая конопатая девушка доходчиво объяснила, что приходит три рейса, и кто пришел раньше — раньше сел, а остальных придерживают. Так что на пятнадцать минут раньше, на двадцать позже — это нормально. Что? Какой рейс?

Нет, еще не сел. Нет, все в порядке, не волнуйтесь так…

Он уже и не волновался. Вышел на воздух, встал в тенечке, ощущая, как высыхает постепенно на спине и подмышками. Дышал медленно и глубоко. Нет, с сердцем все в порядке. И здоровье в целом не подкачало — жить и жить. Но тут — сын с молодой женой. Это, понимаешь, не каждый день.

В кармане дернулся и заиграл бравурный марш мобильный телефон.

Петр Ефимович подробно рассказал жене, как и что тут в аэропорте творится. Что три рейса сразу, что по очереди. Что не посадили еще.

Что надо просто подождать. Она сказала, чтобы не маялся потом дурью и брал такси, как только прилетят. Чтобы мигом домой. Потому что ужин, и все горячее. После этого у Петра Ефимовича забурчало в животе — он специально сегодня не обедал, чтобы хорошенько поужинать. Празднично поужинать и празднично выпить. В такой день — не грех.

Снова открывалась дверь на выход в город, снова шел потоком народ с рюкзаками, тележками, большими тяжелыми чемоданами. Кого-то подхватывали ушлые таксисты, кто-то набивался в автобус, дымящий плохим дизелем. Были и те, кто шел пешком до трассы — там можно было словить попутку в любую сторону. И дешевле любого такси.

Петр Ефимович стоял посреди тротуара, закинув руки за спину, расставив ноги циркулем. Чтобы наверняка. Если уж он пропустит молодых, то молодые его — никак. Его толкали, обходили с негромкой руганью, уходили… Потом шли уже редко-редко, по одному… Потом никого не стало. И двери опять закрылись.

Петр Ефимович постоял, как бы прислушиваясь. Он не понимал.

Встречающих тоже не стало — все как-то рассосались, разошлись, расселись по машинам… И — никого. Он один посреди тротуара, как дурак какой-то. Даже таксисты все куда-то уехали. То есть, придется вызывать по телефону, когда выйдут молодые.

А когда выйдут молодые?

Он снова пошел в справочную. Но окошко было закрыто. А когда он попытался постучать, сначала робко и интеллигентно, а потом и кулаком, подошел суровый молодой полицейский и показал пальцем на расписание работы справочного бюро. И постучал пальцем по своим большим часам на крепкой руке с маленькой татуировкой возле большого пальца.

— Я встречаю! — сказал Петр Ефимович.

Тогда полицейский показал пальцем, где надо встречать. Вот там, у выхода в город.

— У меня дети!

— А документики ваши предъявите, пожалуйста, — попросили в ответ.

Наверное, подозрительным стал этот тип в практически пустом помещении.

Какие могут быть документы в жаркий день у пенсионера в одной летней рубашке с коротким рукавом и полотняных легки брюках? Как в мультфильме — хвост и лапы — вот мои документы? Так Петр Ефимович и сказал, уже краснея лицом и даже дрожа руками от нервного напряжения: обычно-то он с властями не ссорился. Но тут-то все права

— на его стороне! Он ждет детей!

— Тогда пройдемте…

И его провели, придерживая под локоть и даже как бы обнюхивая. Но Петр Ефимович сегодня не пил. И не ел. Был голоден и зол. Шел, куда вели, гордо и твердо.