Отметили, но на этот раз без психоза, по половинке, потом еще по одной, и еще по одной и, конечно, под «францюзький чоколадка».
— Ф тебья стрельять дойче зольдат? — наливая себе очередную «половинку», спросила Герда.
— Не… Это, эти, полицаи… Не те полицаи, что на службе у немцев, а наши, менты, в общем, милиция. Ферштейн?
— А! Русиш милицай? Ен-Ка-Фе-Де? Наркомьят фньютрених дьел? Почьему они в тебья стрельять? Потому шьто ти ньепрафильний?
— Нет. Я, видишь ли, ограбил одного ба-альшого милицейского чиновника, что-то вроде вашего Геринга, такой же большой и жирный. А он обиделся…
— Ти грабьитель! — обрадовалась Герда — Ти есть обкрасть большой толстий полициянт! Ти есть фраг фатерлянда!
Герда радостно ткнула в меня пальцем и разразилась смехом.
— Ето корошо, — отсмеявшись, сказала она. — Ето нюшно… отмьетить!
— Да не вопрос! Теперь я наливаю!
— Я-я. «Укряиньська с пьерцем». Гут. Корошо, очьень корошо!
Дожился… пью водку с фашисткой, хотя, если честно, эта Герда — еще та дамочка, и форма ей идет даже очень. Пить с ней водку весело. И тут меня посетила интересная мысль: если я оказался здесь, перенесясь через пространство, время или измерения, то и с ней произошло то же самое. Я оказался здесь из моего мира 2005 года, а она? Может, она действительно попала сюда из своего 1942 года. Почему нет? И совсем она не псих. А стишок про Генриха Шлоссе? Да мало ли кто его написал, мало ли какой партизан недобитый делился воспоминаниями с поэтом. А может, вообще совпадение. У них там все Шлоссе да Шмидты.
— У тебья есть есчо чоколядка?
— Сейчас! У меня еще всякое найдется. Гулять, так гулять…
Еще через час, сидя с Гердой в обнимку, мы дружно орали пьяными голосами знаменитую немецкую песенку:
— Вэн ди зольдатэн дурх ди штадт марширэн, офнэн ди мэдшэн ди фэстэр унд ди тюрен, ля-ля-ля-ляля-ля!
— Партизанэн пах-пах-пах! — лихо вывел я и был одарен восхищенным взглядом.
— Я! — вскричала Герда. — Партизанэн пах-пах! Бух-бух! Та-та-та-та! Тра-та-та! Пах! Фояр-р-р!
Герда сложила пальцы, имитируя интенсивный автоматный огонь: пах-пах-пах, пуф-пуф-пуф, бах-бах! После чего начала активно заваливаться на бок.
— Э-э-эй! Не спать! Это тебе не шнапс. Слабо вам украинскую с перцем. Эк тебя расплющило! — Я вытащил из рюкзака пузырек с раствором аммиака, раскрыл и поднес к ее носу. — Взбодрись!
Герда резко распрямилась и закашлялась. Ей заметно полегчало. Она посмотрела на меня взглядом, полным сугубо славянской пьяной радости. Ей-богу, в пьянке все люди славяне! Все братья.
— Да, — сказал я, — прав был диссидент Александр Зиновьев, утверждая, что пьянство без свинства — не пьянство, а выпивка в западном стиле. Еще по одной — и будем свинячить? Или будем спатушки?
— Будьем спятюшки, — сказала она голоском, который больше подошел бы пятилетней девчушке, а не солидной фашистке, и тут ее взгляд упал на мой широко открытый рюкзак. — Ето шьто у тебья?
Я пьяно нахмурился. Ладно, пора объясниться. Я выложил из рюкзака пистолет и сотовый телефон.
— Это — большой черный пистолет, ничего необычного, хулиганов гонять. А это… — Я включил телефон и ввел пин-код. Телефон ожил, но сеть, естественно, не поймал. Я передал сотовый Герде. — Это называется «мобильный телефон». Без всяких там проводов, радиосвязь.
— Фрьюнишка! — засмеялась Герда, пытаясь сфокусировать взгляд на сотовом. — Такой мальенький тельефон не бифает! Нье бифает бьез профода!
— Бывает! — Я разблокировал клавиатуру и зашел в меню. Герда изумленно впилась взглядом в бирюзовое свечение экрана. — Этот телефон изготовлен шведской фирмой «Эрикссон», модель R320s. Модель 2000 года, конечно, слегка ортодоксальная штука, но прием сверхмощный и вещь сама по себе непрошибаемая, ибо корпус из металла…
— Как ето 2000 года?! — до предела растягивая каждое, произнесла она.
— Так ето. Очень просто. — Я отстегнул от телефона блок питания и показал Герде дату изготовления, указанную на корпусе. — Видишь ли, я попал сюда не из 1942 года, как ты, а из 2005, телефон мой устарел уже, но все мои телефоны до этого были «Эрикссоны», а после того как япошки не то слились с «Эрикссон», не то купили эту часть фирмы, выпускается дрянь под названием «Сони-Эрикссон», а это мне не по душе…
— Японци мохут покупать шфьедский фирма?! — крайне удивилась Герда. Похоже, этот факт ее удивил больше, чем мое заявление о том, что я из 2005 года.
— Угу… — подтвердил я.
— Тохдя ти тошьно из 2005, ф сорёк фтёром даши самий чьектнутий псих нье смох би додюматься до подёбного брьедя! Дшапаниси купьили фсемьирно изфьестний шфедский фирма «Эрикссон»! Майн гот! Шьто ето за мьесто такое, тфой 2005 год?!
Читать дальше