Гарр Юнг - Девять жизней

Сиреневые сумерки накатывали на Ортолан, теплый ветерок благоухал распустившейся черемухой. Дико орали коты под выползающей луной: прошедшая зима выдалась холодной, в марте полосатым порезвиться не очень удалось, вот они и отрывались сейчас. Однако, Дориан Лямо плевать хотел на красоты весенней столицы, еще меньше его волновали кошачьи амуры. Шута занимал более насущный вопрос: он бежал. Э-э-э… Пардон, одно уточнение: технически он, скорее, скакал и перепрыгивал, спускался и поднимался, чем бежал. Согласитесь, тяжело назвать дикое перемещение по крышам, паркам и кладбищам именно бегом, такой стиль передвижения ближе к акробатике. Особенно, если учесть прыскающих из-под ног котов. Да и суть того, что я назвал «бежал», заключалась не в стиле, и даже не в названии, а в том, что Лямо очень хотелось выжить. И по возможности – остаться невредимым: шуту не нравились мысли о том, что с ним собираются сотворить. Вы можете спросить, с чего он решил? Долгие годы жизни, опыт и интуиция подсказывали Дориану, что гнали его вполне профессионально, и, если бы хотели убить, то давно бы это сделали. Отсюда и предположение о том, что его предпочли изловить живьем.

Скрыться по улицам Дориан уже пробовал, но получил два болта в плечо и резаную рану на боку.

Пробовал спрятаться.

Когда в дверь мансарды, куда его занесло, вонзился первый топор, реальность вернула мысли к традиционному способу – уходить «огородами».

Вполне возможно, что именно этого загонщики и добивались, в свист и улюлюканье тут же вплелся лай собак. Бладхаундов.

Тем не менее, уходить от погони стало проще. Несмотря на усталость, боль и потерю крови, шут, в недавнем прошлом цирковой акробат, чувствовал себя на скользкой черепице не в пример комфортнее преследователей. Не говоря о собаках.

Обликом Лямо сейчас напоминал скорее подстреленного гиббона, ради смеха облаченного в рваные кюлоты и короткий камзол с остатками буфов. К тому же, вся одежда облеплена птичьим пометом – в общем, на королевского паяца Дориан точно не тянул, придворные лоск и гламур остались тремя крышами позади, остатки слетели на пожарной лестнице.

Вместе с правым сапогом.

Прошло целых четверть часа подобных салочек, и Лямо вдруг осознал, что тянет за собой погоню в конкретную сторону – к башне единственного человека, который мог ему помочь. К Аластеру Фуке, архимагу Его Величества и ректору Академии.

Одна маленькая деталь портила радужные перспективы, слегка смазывая надежду на спасение: Лямо ненавидел архимага, Фуке терпеть не мог шута. И они потратили уйму времени на отравление бытия друг другу. Столетия. Если же смотреть с иной стороны, Фуке вполне мог решиться удавить королевского клоуна позже, и собственноручно, нежели сейчас отдавать на растерзание посторонним людям (особенно – в руки неотесанного городского плебса, который ни черта не смыслит в грамотной мести, и к которому Фуке относился с нескрываемым презрением). Такое поведение в стиле Фуке, шут лично наблюдал случай, когда ректор потратил полгода на лечение своего врага, чтобы потом убить в магическом поединке. Кстати, именно таким образом архимаг чаще всего Лямо и злил, но в данный момент честь, спесь и самолюбие ректора можно записать скорее в плюс, чем в минус. И, правда – чем демоны не шутят, простите за каламбур? Шут сейчас не отказался бы и от лишнего дня, не говоря уже о шести месяцах. Лишь бы потом не пожалеть, что не сломал шею или не получил «перо» в бок весенним вечером…

Когда Дориан аккуратно и бесшумно, в подсмотренном им стиле нихонских шпионов, навис над окошком на верхнем этаже башни, он увидел прелюбопытнейшую картину. Фуке, нацепив на нос очки, сидел за освещенным лампой столом. Шут не сразу сообразил, чем занят архимаг, а когда понял, чуть не свалился вниз – Фуке с упоением выстругивал кораблик из куска сосновой коры. Завороженный действием, Лямо лишь краем уха отслеживал приближение погони, до тех пор, пока архимаг, насвистывая, не приспособил в качестве паруса кусок найденного на столе пергамента.

– Лямо, и долго вы собираетесь так висеть? Неудобно же, вниз-то головой. Ладно, входите уж… – от звука голоса архимага шут чуть вторично не сверзился вниз. Ночная мгла, подсвеченная луной, скрадывала истинное расстояние до земли, но Лямо прекрасно знал, что даже его вампирская регенерация не поможет размазанному о брусчатку телу. От понимания шута бросило в холодный пот. А если добавить к этому багровые отблески факелов, стекавшиеся к башне…