Марина Милованова - Воровка

Повисла тишина.

– Не помню, – основательно подумав, сообщил скелет.

– М-да… – растерялась я. Но через секунду меня осенила великолепная идея.

– Слушай, беленький, – обратилась я к скелету. – А тебя чувство голода мучает, с тех пор как ты проснулся?

– Вроде нет, – прислушался к себе скелет. – Да и куда мне теперь есть? – растерялся он, разглядывая себя.

– Тогда пошли, будешь у меня жить! – радостно выпалила я, приведя его в состояние замешательства.

– Ты серьезно? – попятился от меня скелет как от чумной.

– Ну да, а что? – удивилась я. – Кормить тебя не надо, одежду подберем. Собеседником тебе мой кот будет, а ты будешь моей личной достопримечательностью. Думаю, вряд ли кто в Лиоде сможет похвастаться таким соседом. Ну так как, идешь? – поинтересовалась я, открывая портал.

«Сошла с ума на почве вредной работы, – констатировал мой внутренний голос. – Молочка попей!»

– Первым делом – купаться! – строго объявила я скелету, едва мы оказались в моей спальне.

Тимошка, по обыкновению спавший на моей кровати, подскочил, обалдело вытаращив глазенки.

– Тимочка, не волнуйся, это у нас такой гость! – бодро объявила я, на самом деле реально опасаясь за психику кота. Ну, не каждый же день у нас в доме скелеты бродят.

Но Тимошка моргнул пару раз, зевнул и достаточно спокойно спросил:

– Лайса, а там, где ты его брала, покрасивее никого не было?

– У тебя еще и кот говорящий? – удивился в свою очередь скелет.

– А также думающий, – гордо вставил Тимка, махнув хвостом.

– Э-э… здравствуйте, – поприветствовал кота скелет, слегка склонив голову.

– И вам доброго вечера, – махнул лапой Тимошка.

– Так, – решительно прервала я обмен любезностями, – мыться быстро!

Пока скелет купался, я бегала по ванной комнате со словарем, читая мужские имена. Половину алфавита мы уже прочли, причем скелет отклонил все перечисленное, и я тараторила дальше:

– …Райди, Ренди, Робин…

На Робине голова скелета заинтересованно высунулась из воды.

– Буду Робином! – решительно произнесла она и спряталась обратно.

«Уф… – вздохнула я про себя. – Одно дело решили!» Одежду я пообещала принести утром, поскольку ночью все нормальные горожане спят. Лишь ненормальные, вроде меня, шляются где попало.

Договорившись, мы с котом пошли спать, оставив Робина осматриваться на новом месте жительства. Поскольку посещать страну Морфея он категорически не захотел, предложив, в шутку, заменить Морфея морфием. Мы шутку оценили, но не поддержали.

Утро началось с привычной серенады:

Я рассмеялась и перевернулась с боку на бок. Вдруг песня оборвалась, сменившись громким воплем. Я подскочила на кровати и услышала спокойный голос Робина, доносившийся с первого этажа:

– Молодой человек, извините мою бестактность, но от вашего голоса выть хочется! Вы бы сначала петь научились, а то ведь только всех девушек распугаете! Ну и куда же вы побежали?

Я слетела с кровати и высунулась в окно. Валес убегал по улице, только пятки мелькали.

– Прощайте, сладости! – вздохнула я.

«Ничего! – обрадовался проснувшийся внутренний голос. – Зато фигуру сбережешь».

– Лайса! – позвал снизу Робин. – Доброе утро, тебе тут торт принесли.

Я быстро оделась и спустилась вниз. О, в столовой царила идиллия! Стол был заставлен всякой едой. Завтрак, догадалась я. Тимошка ходил по лавке и читал вслух «Лиодские вести». С каких это пор у нас в доме газеты? А Робин в моем фартуке (какая же у него узкая талия!) разрезал красивый ароматный торт.

– Доброе утро! – поздоровалась я, принюхиваясь к ванильно-кремовому и яблочному запахам.

– Проходи, Лайса, присаживайся к столу. Ты извини, я вот яблочный пирог испек. Не знал, что торт будет, – повернулся ко мне Робин.

– Боже, Робин, ты пироги умеешь печь? – неподдельно удивилась я, чуть не сев на пол.

– Да как-то вроде умею… – засмущался скелет.

– Обалдеть! – выдала я и удалилась умываться. Закончив с умыванием и вытирая лицо, я услышала женский визг в доме.

Кто кричал? Я кричала? Нет! Значит… Я выскочила в столовую.

Да уж, картина маслом… Распахнутая дверь. В центре комнаты Робин держит на руках Кайну. Подруга в обмороке.

Увидев меня, Робин растерянным голосом объяснил: