Дмитрий Казаков - Грязная магия

Когда выбрались из толкучки, то йода вид имел довольный, словно только что сдал сессию, у Арса оказалась порвана на плече мантия (так основательно, словно ее ухватили зубами), а Рыггантропов выглядел несколько ошеломленным. Учитывая его невыразительную физиономию, это означало, что он потрясен до глубины души.

– Так я что теперь, Чья Чье, в натуре? – спросил он после пяти минут непрерывного сопения и почесывания затылка.

– Похоже на то, – кивнул Арс. – Придется откликаться на это.

– Те, кто записались, могут идти, – раздался из-за груды тел в разноцветных студенческих мантиях полузадушенный голос Хром-Блестецкого. – Завтра явка к десяти утра, начинаем работать...

За ночь дом номер шесть на улице Дымных Холмов не изменился. Разве что над дверью появилась вывеска с загадочной надписью: «Ссамый главный придвыборный штаб». А под ней – двое мордоворотов того типа, что способны разговаривать только односложными фразами: «ну», «чо?», «а?», «в глаз»...

На Топыряка мордовороты покосились без особой приязни, но ничего не сказали.

Великий поллитртриналох Цук Цурюк обнаружился на том же месте. Широкое рябое лицо его было настолько мрачным, что его можно было использовать вместо маски истязаемого демона.

Заключенный внутри поллитртриналоха ассенизатор Краск Пух всей душой рвался к милым сердцу выгребным ямам и коллекторам, жаждал полной грудью вдохнуть родных миазмов...

Но Винтус Болт и Хром-Блестецкий цепко держали его в своих колдовских ручонках. Чтобы Цук Цурюк не сошел с ума от безделья, его нагружали мелкими поручениями. С ними вполне справился бы и десятилетний мальчик, и, помимо прочего, Краск Пух страдал от унижения.

– Вот, возьми, – сказал он, протягивая Арсу нечто круглое.

– Что это? – поинтересовался Топыряк, поворачивая штуковину так, чтобы на нее упал свет.

– Значок, – лаконично ответил поллитртриналох.

На ладони был вырезанный из дерева кругляш, на котором чья-то шаловливая рука изобразила нечто похожее на свинью, в пасть которой вставили арбузную корку. Надпись внизу гласила: «С Мосиком Лужей – к светламу будуюсчему!»

Судя по всему, свинья символизировала мэра.

– И зачем это?

– Узнаешь.

Пожав плечами, Арс прикрепил значок на мантию. Спустя десять минут он сидел на том же стуле, что и вчера, и следил за Хром-Блестецким. Маг расхаживал перед собранными вместе агитаторами, напоминая цаплю, бродящую по болоту в поисках лягушек.

– Сегодня у вас первый рабочий день, – вещал он, – и я должен провести этот, как его... инструктаж! Начнем с того, что каждый из вас получил значок! Так вот, снимать этот значок во время работы – запрещается! Перемещать его под верхнюю одежду – запрещается! – фразами Хром-Блестецкого можно было рубить деревья.

Топыряк вздохнул. Эстетическая ценность значка была сомнительной.

– С сегодняшнего дня вы будете встречаться с большим количеством людей, – продолжал поучать тощий волшебник, – и для каждого из них вы должны быть символом счастья и благоденствия, которые принес в наш город мэр Мосик Лужа...

– А он что, и вправду принес? – спросил кто-то из агитаторов.

– Э... как бы да... – Хром-Блестецкий задумался. – По крайней мере в метафорическом смысле... Или принесет в будущем? В общем, неважно на самом деле, принес он их или нет, главное – чтобы каждый, кто видит и слышит вас, так думал! Понятно?

Негромкое мелодичное сопение, донесшееся до Арса, красноречиво заявило, что Рыггантропов слушает инструктаж с величайшим вниманием.

– Вы будете лицом самого мэра. И по вас станут судить о нем!

Арс покосился на Тили-Тили, который больше всего напоминал оживший кошмар алкоголика, и подумал, что если о Мосике Луже будут судить по такому агитатору, то шансов победить у него немного...

– Помните, что с помощью заклинаний я всегда буду знать, что делает каждый из вас! Так что не пробуйте увильнуть от работы! Лентяи и халтурщики будут строго наказываться!

Студенты грустно переглядывались. Похоже было, что работать придется всерьез. О том, чтобы обмануть опытного волшебника, специалиста по управленческой магии (большую часть которой составляют подсматривающие заклинания), нечего было и думать.

– Все поняли? Тогда сейчас я выдам вам задания. Сегодня предстоит вешать растяжки и расклеивать плакаты...

Арс толкнул плечом Рыггантропова. Двоечник всхрапнул, словно испуганный конь, открыл глаза.

– Что, перемена?

– Ага, она самая, – сказал Топыряк ядовито, – просыпайся, пойдем работать!