— А у Бугровского — полное присутствие, по-вашему? У этого предателя?
— Во всяком случае, оплату за квартиру он никогда не задерживает. В отличие от некоторых. И, в отличие, опять же, от некоторых, всегда сдает деньги на озеленение.
Седой махнул рукой:
— Знаем мы ваше озеленение, эту вашу непреходящую страсть к «зелёным»!
— А что вы, собственно, имеете ввиду?
— Только то, что сказал. И вот, что, Управдомишко. Если ты объявляешь нейтралитет, чтобы пойти в услужение к этой твари Бугровскому, признайся сразу. При свидетелях. Чтобы я, не отходя от кассы, успел надавать тебе по шеям. А то бегай потом по планете, ищи тебя, свищи.
Управдом замахал руками:
— Кто вам дал право разговаривать со мной в таком тоне? Наглый, бессовестный тип! Вы — пьяница и дебошир! На первом же собрании я поставлю вопрос о вашем моральном облике. А также о вашем исключении из числа пайщиков кооператива.
— Это ещё за что?
— За проведение незаконной перепланировки во вверенной вам квартире! Сооружение арочных перекрытий — раз, перенос санузла — два, расширение межкомнатной двери и самостоятельное изменение габаритов воздуховодного отверстия. Миллион нарушений, я в курсе всего! Составим акт, соберём подписи активистов и вам не отвертеться, товарищ Андреев! Плюс ваше участие в Марше несогласных, плюс митинг на Болотной площади, плюс ваши разговоры про Путина в отставку и ваша дружба с Лимоновым.
Седой подмигивает Юрке и делает вид, что крайне растерян.
— А что Лимонов? Так я ж романы его издавал! Он не был тогда политиком.
— Вот-вот, и за это поплатитесь! — угрожал Управдом. — Надо было в корень глядеть! Книги он издавал! А в этих книгах все его программы. Нам в доме «лимоновцы» не нужны. Докатились до «нацболов»! Скоро будете «хайль Гитлер!» кричать.
— И что мне теперь делать? — Седой делает вид, что страшно обескуражен и даже раскаивается. — Бомжевать?
Управдому только это и надо: месть состоялась! Разводит руками:
— А это уже ваши проблемы, товарищ Андреев. Не кооператива. За что боролись, на то и напоролись! Кушайте теперь с кашей. Будут тут всякие в глаза тыкать, что мигрант забор красил. Пусть спасибо скажет, что я ему работу дал и супу налил!
— А может и мне работу дадите? Чего-нибудь выкрасить и выбросить?
Управдом не понял юмора:
— Ва-ам? Кукиш с маслом! Вот, вот и вот! Подыхайте!
И стал фигушками тыкать в нос Седому.
— На коленях будете просить!
Седой долго и изучающее разглядывает Управдома, как будто никогда его раньше не видел. Управдом начинает тихо волноваться.
— Что вы на меня так смотрите? Вы — нездоровый тип! Диссидент! И вы знаете, я рад, что вами займётся лично Пётр Борисович Бугровский. Он вас научит Родину любить!
— О! — радостно закричал Седой. — Ну, наконец-то! Раскрыл, враг, карты. Открыла рожицу, Гюльчитай наша! Лучше поздно, чем никогда. Я же говорил: это гад — Бугровский-два. Прости, командир, но моё терпение лопнуло. Сейчас я ему устрою отбивную по рёбрам!
И стал засучивать рукава. Управдом, почувствов грозящую опасность, в панике заозирался по сторонам. Но, видя, что против него настроены абсолютно все и даже страшный пришелец Зэпп с квадратной челюстью, кинулся в угол зала, вереща что-то по-заичьи. Споткнулся о молящегося Елдаева и с воплями рухнул на пол. Седой догнал его и нагнулся, схватил его за шиворот, но тут произошло нечто из ряда вон выходящее: раздался страшный скрежет, словно корабль налетел на мель или острые рифы. Седого кинуло в один угол, Управдома понесло в другой. Летательный аппарат тряхнуло так, что никто не удержался на ногах, все попадали на рифлёный металлический пол. Стены корабля стали вибрировать, его начало мотать в разные стороны, как щепку в потоке дождевой мути, он резко пошёл вверх, и Юрку просто расплющило по стене из-за перегрузки. Он выглянул в иллюминатор и увидел, как с земли к кораблю тянутся тысячи и тысячи разноцветных светлячков — трассирующие пули и снаряды.
Несколько мощных ракет, посланных в корабль, сотрясли его обшивку и разрушили всю его нижнюю часть. Отвалившись от головного модуля, она загорелась в воздухе и, разрушаясь по мере падения, кусками посыпалась вниз. Головная часть гигантского летательного аппарата, освободившись от тысячи тонн груза, понеслась в чёрное небо.
4.
Юрка, ударившись головой о переборку, не может встать на ноги. Встаёт и снова заваливается на бок. Когда дополз до ближайшего иллюминатора, ничего, кроме чернильной тьмы за ним не обнаружил. Вместо аэродрома планеты Клотримазол за стеклом было чёрное, как уголь, небо, без единой звезды или проблеска огней. Вдоль стен зала сидели и лежали в самых разных позах члены его команды, приходя в себя после встряски. Доктор помогал раненым и пострадавшим.
Читать дальше