Вера Чиркова - Вернись, а то убью!

Парадная лестница, ведущая вниз, явно знавала и лучшие времена, и останские шерстяные дорожки, которые лигами изготавливают ловкие руки Дильшарских ковроделов. Именно для закрепления таких дорожек и вбивались в ступени потемневшие медные штыри, которыми не пользовались, судя по густой зелени, с незапамятных времен.

Лестница врывается в передний зал точно посредине, дойдя до огороженной витыми перилами широкой площадки, нависающей над залом на высоте восьми локтей от мозаичного каменного пола. И уже от этого внутреннего балкона опускается в обе стороны широкими симметричными крыльями.

Я на несколько секунд застыл возле перил, изучая этот зал не столько из интереса к архитектуре или его убранству, сколько прикидывая возможные пути ухода. На случай, если уходить придется внезапно.

Ступени с правой стороны лестницы, при более внимательном рассмотрении оказались стерты значительно сильнее, и я без дальнейших колебаний вступил на них. Раз все слуги ходят тут, значит и мне лучше сначала пройти этим же путем.

В переднем зале чисто, холодно и тихо, и стук моих грубых ботинок, найденных в купальне, гулко отдается под темными сводами. Тяжелая двустворчатая дверь в помещения первого этажа нашлась прямо под балконом, и ближайшая половинка легко открылась от первого же толчка. Войдя в нее, оказываюсь в широком коридоре, и с левой от меня стороны обнаруживаю широко распахнутые двери, манящие мягким светом и теплом.

Судя по запаху немудреной еды — ведущие в столовую. Осторожно заглянув, обнаруживаю внушительный зал, служивший прежним хозяевам местом для шумных празднеств и пиров. От тех времен остались лишь косвенные свидетели, низкий подиум для актеров, возвышающийся посередине зала, между поставленными по периметру длинными столами, да балкончик для музыкантов. На котором теперь скучают ничем не накрытый обеденный стол и несколько обмотанных простым полотном кресел. Видимо, нынешние хозяева очень редко там обедают.

В очаге, расположенном в ближайшем к балкончику углу, жарко пылают поленья, а над ними побулькивает в котле какое-то варево. Вот теперь мне понятно, почему не горели плиты на кухне, видимо там готовят далеко не для всех. А судя по количеству простых деревянных мисок, которые составлены на придвинутый к очагу стол, друзей у загадочной миледи Камиры не менее полусотни.

— Завтрак в девять, — недовольно бурчит сидящий за этим же столом мужик неопределенного возраста, смачно обгладывая большую мозговую кость.

— Я знаю, уже сказали, — вежливо киваю я, ссориться с поварами и лекарями самое недальновидное занятие, — а погреться можно? Что-то знобит, здорово промок ночью.

— Так ты что… — перемежая речь чавканьем, равнодушно поинтересовался он, — только сегодня прибыл?

— Полчаса назад, — жалобно вздыхаю, протягивая к огню руки.

— Мог бы и не торопиться так, — пренебрежительно фыркнул он вместо того, чтоб пожалеть простуженного бедолагу, — переждал бы дождь в харчевне. Все равно раньше, чем вернется леди, зийет не начнем.

Гархай, как же я раньше не распознал это слово? Ведь отлично его знал, весь Остан и все прилегающие страны и районы называют этим коротким словом неожиданное известие или подарок. Что-то подобное нашему понятию сюрприз, только со значительно более широким диапазоном значений. Прибегают в дом к торговцу с известием, что его лавка сгорела — зийет, сообщают вернувшемуся из путешествия караванщику о рождении наследника — зийет. Приносит муж жене новую читэру — тоже зийет.

И тогда получается, что всех нас сюда собрали, чтоб устроить для кого-то сюрприз? Вот теперь еще узнать бы, для кого, и какой?

— На, поешь, — придвигает ко мне миску с горячими костями все-таки проникнувшийся моими несчастьями повар, — потом поможешь кашу разливать. Меня Харг зовут.

— А меня Тар, — вздыхаю, доставая из миски не совсем голую кость.

Как-то очень ловко у меня получилось найти на свои плечи новую работу. Хотя искал я только информацию.

В следующие полчаса я обгрызал оставшееся на костях мясо, слушая болтовню Харга, страдавшего, как все повара, от недостатка общения. И думал, каким бы образом избежать раздачи его каши. Понимание того, что я в первый же день стану знаком всем собравшимся в замке участникам предстоящего зийет, наполняло мою душу досадой. Вот угораздило же так нарваться, обычно я предпочитаю как можно дольше держаться в тени.

— Сам то я сюда случайно попал… по глупости, можно сказать, — тем временем понемногу разоткровенничался Харг, как большинство не уверенных в себе людей, чувствующих, что делают что-то не то, он неосознанно искал хоть чьей-то поддержки, — дом у меня сгорел, старый он был, конечно, но все равно жаль. Мне в управе помощь выделили… на маленькую избушку бы хватило, а там можно потихоньку пристроить, но я сюда решил… Не сам удумал, пока дома не было, в харчевне жил, при кухне, и сыт и постель и еще заработок небольшой. Вот и подслушал однажды… парни проезжие за ужином расхвастались… что скоро разбогатеют… я им выставил кувшин вина… вроде как от хозяина. Они все и выложили… ну вино и не такие языки развязывало. Всю ночь я промучился… и так и сяк прикидывал… а утром с ними напросился. Как думаешь… не зря?