Вера Чиркова - Вернись, а то убью!

— А ты вроде говорил, что можно в огонь, — вспомнил мои слова озадаченный кузнец.

— Можно, только сначала положи на наковальню и легонько стукни молотком, — невозмутимо предложил я, старательно скрывая свое предвкушение.

— Можно и молотком, — небрежно хмыкнул кузнец и бесцеремонно саданул по артефакту небольшой кувалдочкой, абсолютно уверенный, что незнакомому материалу ничего не станется.

Несколько кусочков, брызнувших на наковальню, исторгли из груди несчастного гоблинского учителя такой жалобный стон, словно удар пришелся по его ноге.

— Что за гархай, — потрясенно выдохнул кузнец, поднимая один кусочек темными мозолистыми пальцами и поднося ближе к носу, — ты глянь-ка, Грег! А ведь это не из того металла!

Он решительно положил осколок на стол и провел резаком. Раздался скрипящий звук и на темную поверхность посыпались мелкие крошки.

— Да это же обычный камень, — разочарованно протянул Унгас, — смотри, как ловко кто-то в бороздки вклеил, на первый взгляд совсем незаметно.

Это был самый сладкий час моего торжества, и омрачался он только пониманием горя, которое испытали при этих словах гоблины.

Великого горя, свалившегося на них от осознания предательства и обмана своего предка, не пожелавшего подчиниться предупреждению эльфов.

Проверять артефакт огнем было лишней тратой времени, но король, растерявшийся не меньше гоблинов, велел довести эксперимент до конца.

Кузнец, испытывавший почти детский восторг, сунул табличку в горн и раздул огонь до такого состояния, что любой другой металл начал бы плавиться и терять форму, как кусок масла на сковороде, а артефакт этого даже не заметил. Более того, он даже не шипел, сунутый в воду.

— Унгас, — попросил я, рассматривая обсыхающий артефакт, — достань из чана одну плитку, я хочу сравнить.

Последние сомнения рассеялись, когда я внимательнее присмотрелся к знакам, выбитым в подделке.

— Взгляни, — забыв от волнения про всякие церемонии, дернул я за рукав сопящего мне над ухом Торреля, — он забил камнем весь последний знак, и еще вот тут посредине, пару бороздок. И отдал камнерезам, чтобы сделали несколько копий. Но видимо, кто-то из них заметил подделку, и сделал для себя такую табличку, какую считал верной. А потом сбежал вместе с ней… и если бы побег не удался, гоблины никогда не начали искать истинный артефакт.

— Но почему правитель не спрятал табличку в тайник или не сбросил в пропасть?

— Не знаю, — пожал я плечами, — наверное, в таком случае с артефактом происходит то же, что и в воде. Мне кажется, этот Зугебар был чрезвычайно хитер, потому и положил табличку на самом виду в мастерской, под академией. Среди точно таких же по виду, немного бракованных плиток артефакт был запрятан много надежнее, чем в самом глубоком тайнике. И ни один гоблин никогда не смог бы даже заподозрить истину, ведь все они начисто лишены магических способностей.

Неподалеку раздался тихий стон, и стремительно обернувшись, я успел увидеть, как, неуклюже схватившись за край рабочего стола, падает навзничь побелевшая старшая мать. Тайгар и Сард почти одновременно оказались рядом, столкнулись плечами и старший отступил, позволяя младшему подхватить мать у самого пола.

— Клара, открывайте уже порталы, — скомандовал я, прихватывая со стола артефакт, — Спасибо, Унгас.

За время нашего отсутствия в судной комнате произошли некоторые изменения, видимо, кто-то из магов отдал ментальный приказ. И я даже, кажется, догадываюсь, кто именно это был.

Возле стены, противоположной месту, где разместились гоблины, появилось семь стульев и пара небольших столиков. Возле кресел для гостей тоже теперь стоит чайный стол. Разумеется, не пустой.

И на нашем столе появились графины с холодными напитками и серебряные чайники с горячими отварами и настоями. А еще вазы со сладостями и печеньем, посуда. Все ясно, пока мы стояли в кузне, эмпаты уловили желание большинства присутствующих выпить чашечку горячего настоя, не удаляясь при этом от судной комнаты.

Через несколько минут все расселись по своим местам, а мои ученики и спутницы с Сардатом заняли приготовленные места. Последними появились король с королевой, и ловкие лакеи начали сноровисто разливать горячие настои. Я выпил уже две чашки, посматривая на удрученных гоблинов и пытаясь придумать какой-нибудь щадящий способ выяснения последних капель истины.

Тщетно. Такого способа попросту не существовало. Как ни старайся, гоблинам придется выпить горькую чашу до дна. И то простое обстоятельство, что гнусный подлог совершил их далекий предок, хоть и может служить объяснением их действий, но никак не оправданием. Они должны были давно задуматься о странных несоответствиях в предписанных копией артефакта правилах и действительностью. И попытаться хоть что-то изменить, а не катиться и дальше в пропасть с упорством самоубийц. Хотя… я тоже все время повторяю их ошибку, пытаясь судить гоблинов как людей. А они вовсе не люди, и не зря эльфы обошлись с ними так жестоко, наверняка ведь точно знали, что упрямый народ, потеряв свои земли, ещё не раз предпримет попытку захватить чужие, если оставить ему возможность восстановиться.