Дуглас Адамс - Ресторан «У конца света»

Зарнивуп тяжко и неудовлетворенно вздохнул и осмотрелся.

— А где же остальные? — спохватился он.

— Какие остальные? — не понял правитель Вселенной, откидываясь в кресле и доливая себе виски.

— Библброкс и девица! Те, что были со мной!

— Я никого не помню. Прошлое — это фикция, призванная создать…

— К черту! — взревел Зарнивуп и выбежал под дождь. Корабля не было. Дождь месил глину. Не осталось и следа, свидетельствовавшего бы о том, что только что тут стоял корабль. Зарнивуп заорал в бушующую стихию. Потом повернулся и помчался назад, в хижину. Хижина оказалась заперта.

Правитель Вселенной славно вздремнул в кресле. Потом немного поиграл с карандашом и листком бумаги и пришел в восторг, когда обнаружил способ оставить след от первого на последнем. Снаружи доносился какой-то шум, но нельзя было с уверенностью сказать, реален ли он. Потом Правитель заговорил со своим столом и проговорил с ним целую неделю, чтобы посмотреть, как тот будет реагировать.

Ночью в небе появились звезды, безжалостные в своем ослепительном чистом сиянии. Форд с Артуром к этому времени прошли так много, что уже ни за что не сказали бы, сколько именно, и в конце концов остановились отдохнуть. Ночь была прохладной и душистой, воздух свеж, субэфирный Сенс-О-Матик безмолвен.

Прекрасное спокойствие владело миром, волшебное безмолвие в сочетании с нежными ароматами леса, согласным гудением насекомых и невозмутимым спокойствием звездного света утешало мятущиеся души. Даже Форд Префект, которому вряд ли хватило бы суток на то, чтобы посчитать, в скольких мирах он уже побывал, был так восхищен, что начал раздумывать, не эта ли планета самая красивая из всех. Целый день они шли по прекрасным холмам и долинам, густо покрытым травами, душистыми полевыми цветами и высокими пышными деревьями; солнце согревало, легкий ветерок снимал усталость, и Форд Префект все реже и реже проверял Сенс-О-Матик и выказывал все меньше раздражения по поводу неумолимого молчания последнего. Форд начал думать, что ему здесь нравится.

Хотя ночной воздух и был прохладен, они уютно устроились на ночлег под открытым небом, спали крепко и проснулись через несколько часов с первыми каплями росы, чувствуя себя отдохнувшими, но страшно голодными. У Форда в рюкзаке нашлась пара булочек, которые он прихватил в «Милливэйз», и они позавтракали прежде чем снова тронуться в путь.

До этого они шли наугад, но теперь решили твердо держаться направления на восток, рассудив, что, если уж они хотят исследовать эту планету, то должны иметь четкое представление о том, с какой стороны пришли и куда направляются.

Незадолго до полудня пришло первое подтверждение того, что планета, на которую они приземлились, не является необитаемой: между деревьями на секунду мелькнуло чье-то лицо, с интересом за ними наблюдавшее. Оно исчезло в ту же секунду, как они заметили его, но у обоих осталось впечатление, что это было создание гуманоидного типа, любопытное, но не напуганное. Через полчаса они заметили точно такое же лицо, и еще одно десять минут спустя.

Еще через минуту они вышли на широкую поляну и остановились как вкопанные.

Перед ними стояла группа, состоявшая из пары десятков мужчин и женщин. Они стояли неподвижно и спокойно глядели на Форда и Артура. Некоторые из женщин держали на руках или прижимали к себе маленьких детей, а позади стояло несколько полуразвалившихся хижин из веток и глины.

Форд и Артур затаили дыхание.

Самый высокий из мужчин был чуть выше пяти футов ростом. Все люди держались слегка наклонившись вперед, имели длинные руки, низкие лбы и яркие глаза, неотступно следившие за незнакомцами.

Видя, что у туземцев нет оружия и они не делают никаких угрожающих движений, Форд с Артуром немного успокоились.

Некоторе время обе группы людей просто смотрели друг на друга, ни одна из сторон не решалась сделать первый шаг. Аборигены казались озадаченными и, хотя не выказывали никакой агрессии, все же не были излишне приветливы.

Ничего не происходило.

Прошло две минуты, и все еще ничего не произошло.

Еще через две минуты Форд решился — пора, чтобы что-нибудь наконец произошло.

— Привет, — сказал он.

Женщины теснее прижали к себе детей.

Мужчины не сделали ни одного определенного движения, и все же ясно дали понять, что приветствие нежелательно — без обид, просто нежелательно.

Один из мужчин, стоявший немного впереди остальных и, возможно, являвшийся вожаком, выступил вперед. Его лицо было спокойно и невозмутимо, почти безмятежно.