Юлий Буркин - Сегодня, мама!

Но это уже другая история.

А папа отреставрировал Шидлу. Точнее он покрыл его толстым-толстым слоем бронзовой краски, прикрепил к каменной подставке. А еще написал научную работу, где высказал блестящую версию о том, что летающие тарелки — машины времени из будущего. Я ему говорю: «Ерунда, Департамент такого никогда не позволит». А он отвечает: «Никакой Департамент не вечен». Уфологи, которые ни про какой ДЗР не знают, пригласили папу на свое сборище в Антверпен. Может, и мы с папой сяездим — надо же обяяснить этим наивным энтузиастам, что такое межпланетные путешествия на самом деле. Тем более… Но это тоже другая история.

От Шидловской гривы папа втайне от нас отрезал прядь волос. Спрятал ее в медальончик и носит на груди. Мы знаем, но молчим. Все-таки это мы у папы из-под носа космический корабль увели.

Браслеты-регенераторы мы с фараона сняли, и все по очереди надевали. После этого у папы выправился сломанный в детстве нос, мама перестала чихать на тополиный пух, а Стас не то что пиво, кефир больше пить не в состоянии. (Говорил же я ему — алкоголиком становишься!) А у меня… Ну, это вообще-то дело личное.

А потом мы мумми-бластер и браслеты замуровали в подставку, прямо под лапами Шидлы. И тонкими цепочками привязали к лапе. Представляете: Шидла оживает, слезает со своей подставки, а у него на лапах болтаются наши браслеты и оружие. Папа все настаивал, что нужно ему еще письмо оставить: мол, «Живите дружно, не воюйте, с людьми дружите…» Но мы его переспорили. Потому что были в будущем, и знаем: они там серьезно ссориться не умеют. Если самая страшная их диверсия — взрыв цистерны с валерьянкой, а любого убитого можно с помощью браслета оживить… Ну какие тут могут быть войны?! К тому же и Шидла теперь к людям по-другому относится, а он у них — авторитет.

Стас долго грустил по Кубатаю. Последнюю память — фотографию — и ту египтяне отобрали. Порой проснусь ночью, а Стас во сне ворочается и бормочет: «Кубатай, можно мне с тобой в разведку?» И семечки полюбил щелкать. Я над ним не смеюсь — это еще не самая опасная привычка, которую он мог у генерал-сержанта перенять.

А я вот стал языки разные изучать. Помимо русского, древнеегипетского и всеземного-венерианского, которыми владею свободно, могу со словарем читать по-английски, и торговаться на базаре по-узбекски. Это меня мама научила. Я специально на базары хожу, тренируюсь. Думаю начать изучать голландский — вдруг и в самом деле в Антверпен поедем? Тяжело, конечно. Как Смолянин говорил: труд, труд и труд.

Правда, он еще уши себе расширил, а наша медицина до этого пока не дошла. Я знаю, я узнавал.

С мамой нам теперь куда легче общаться. Вот заставляет она нас со Стасом вечером ноги мыть, а я на нее посмотрю и говорю:

— Лина, ты пользуешься тем, что взрослая, и тиранишь нас!

Мама сразу теряется, гладит нас по голове и отпускает спать с немытыми ногами. Класс!

Вот вроде и все. А! Котенка безымянного мы назвали Шидлой! Он уже подрос, стал умным, и носить имя Валька отказывается наотрез. А когда совсем взрослым станет, мы его перекисью обесцветим. Чтобы совсем на сфинкса стал похож.

Вот. Теперь все.

Доброе утро (возможно др.-егип.)

И тебе доброго утра, подружка (возм. др.-егип.)

Подружка?! Я твоя мать, сын пустынного шакала! (возм. др.-егип.)

.

довольно неприятный др.-египетский бог (прим. авторов)

Школа (возм. др.-егип.)

Верблюд (возм. др.-егип.)

Рот Сета, вымазанный гнилой едой

Нецензурно (возм. др.-егип.)

Мир; точнее — «время-между-войнами» (возм. др.-егип.)

Осирис — один из самых уважаемых др.-египтянами богов (прим. авторов)

Спокойной ночи, мама,Ночь делает веки тяжелыми. (Возм. др.-егип.)

Спите крепко, но и во сне Не водите дружбы со слугами Сета. (Возм. др.-егип.)

Сядь на место, каракуц голодный. Не дома (возм. др.-егип.)

Пьяница — друг Сета (возм. др.-егип.)

Вода (возм. англ.)

возм. др.-егип.

Пить (возм. англ)

возм. др.-егип.

Не ешь! (Возм. др.-егип.)

Почему? (Возм. др.-егип.)

Вспомни, как напился, дурачок! (Возм. др.егип.)