Вадим Громов - Избранная поневоле, или - попасть в Мурло

Повелительницу неликвидов по дуге унесло вверх, и в сторону. Шмякнув спиной о какую-то бамбуковую мебелину, к счастью - уступающую спине по твёрдости. По полу задорно разлетелись осколки фарфоровых безделушек, эту самую мебель украшавших.

- Ни фига себе... - Таня суетливо отшвырнула ногой остатки изувеченной этажерки, и - перекатилась подальше от направляющегося к ней Эньга. - Вот это влипли, на все японские буквы!

Викинг размеренно топал к ней, не обращая внимания на Команданте, скидывающего с плеч свой сидор. Удерживаемый за лямку рюкзак, описал в воздухе два поражающих воображение оборота, и таранно грянулся в затянутую дорогущим шёлком спину агрессора.

Поставщик тёмных магов слегка покачнулся, но направления движения не поменял. Рюкзак шлёпнулся на пол, и дощечки чёрно-золотого паркета брызнули в разные стороны. Гоги Ван изумлённо ёкнул горлом, созерцая почти нулевой итог своих усилий.

- ОМП доставай! - Жалобно заголосила Татьяна, ретируясь в дальний угол гостиной, и сокрушаясь по поводу непременного действия закона парности. Несколько дней назад в другом мире, она точно так же удирала от скурга.

- Команданте, быстрее! Боятся все!

Человек в съехавшем набок берете, ловко выдернул из кармашка "Внушающий ужас", и частично развернул тряпицу. В лампе, голос Соломона Каца причитал по поводу не учитываемой в трудовом стаже вредности, иногда сбиваясь на утешение племянника чьей-то житейской мудростью, звучащей следующим образом. "Трудности закаляют характер. И дают моральное право удваивать цену на всё, что требуется личностям, эту самую закалку устроившим".

На бульваре Новой Алхимии разбушевался невидимый смерч страха, эпицентр которого находился в доме номер шесть, блок один.

Впрочем, радость артефакта полукровок - временно получившего раздолье, длилась от силы пять секунд. Перепуганная до полубессознательного состояния Таня, всё же сумела сделать один печальный вывод. "Внушающий ужас", на Эньг Жуй Лома - не действовал.

"Полукровка, что-ли? - Трясущейся рукой Татьяна махнула Гоги Вану "убирай, бесполезно!": и, несмотря на бледный вид соратника - артефакт тотчас же исчез в кармашке рюкзака. - Чем же тебя укрощать-то, а? Не обезболивающую настойку же пить...".

Она снова перекатилась вбок, спасаясь от беспощадного удара ногой, способного переломить пополам и бетонную сваю. Определённо антикварный, бамбуковый стол - разлетелся в труху и щепки, приняв на себя пролетевшую мимо Таниного бока, ногу. Викинг невозмутимо развернулся, упорно продолжая преследовать цель. По каким-то причинам, его абсолютно не интересовал Команданте, растерянно топчущийся неподалёку от зеркала.

От отчаяния, повелительница неликвидов ещё раз попробовала применить к Эньгу - один из болевых доводов, которых в айкидо предостаточно. Снова убедившись что, выкрутить ему руку - так же невозможно, как сбить многоцелевой ударный вертолёт "Аллигатор" - с помощью засохшего яблочного огрызка.

"Бум!" - Гоги Ван не мог долго оставаться бездеятельным, и одна из пузатых метровых ваз обрушилась на макушку псевдо-китайца. Викинг даже не обернулся. Мир антиквариата стал меньше ещё на два фарфоровых изделия, прежде чем Команданте оставил тщётные попытки хоть как-то ошеломить Эньг Жуй Лома.

Таня метнулась в прихожую, надеясь открыть дверь. Змей-Обломиныч сделал второй заход над бульваром Новой Алхимии. Татьяна щёлкнула замком, и рванула дверь на себя. Та не поддавалась ни на миллиметр, как будто с другой стороны её держала чемпионская сборная по перетягиванию каната.

Для возвращения в гостиную, повелительнице неликвидов пришлось первый раз в жизни осознать, что в ней умирает великая паркурщица. Пара замысловатых пируэтов - плюс пробежка по стене: и хозяин жилплощади, вломившийся в прихожую, остался с носом.

- Команданте, придумай что-нибудь! - Взвыла Таня. - Я ещё слишком молода, чтобы уйти в мир иной! Японский парадокс, я и так уже в другом мире...

В ближайшее окно полетел увесистый фарфоровый графин. Стекло спружинило, как будто это было не стекло, а квадратный, полностью прозрачный кусок каучука: и сосуд отлетел обратно. После падения на пол - трансформировавшись в кучу осколков, как и полагается нормальному керамическому изделию. Ловушка захлопнулась по всем статьям.

Гоги Ван молча взвился в воздух, разворачиваясь в эффектном прыжке. Его правая нога описала идеальный полукруг, и каблук с душераздирающим звуком въехал Эньг Жуй Лому в нижнюю челюсть.