Максим Далин: Дочки-матери

Что, правда не знаете? Так ведь партеногенез. Отбирается самый толковый генетический материал — в нашем случае, лучший из худшего — и у него искусственно стимулируется развитие яйцеклетки, пересадив в неё ядро из лимфоцита. И ничего смешного, олухи. Рождаются клончики — ну клоны, клоны, вегетативные копии, натурально, с поправкой на агрессивную среду, радиацию и силу тяжести

И уже с тех пор на Аллариа рождались только девочки. Каждое новое поколение тестировалось по официальной методике Службы Контроля и делилось на матерей и рабочих. И жизнь такая — не сахар и не мед, но далекой родине нужны тяжелые металлы. И все.

А я, ребята, алларианка в шестом поколении. Мутант. Прошу любить и жаловать. Моя пра в четвертой степени бабка, возможно, еще вполне соответствовала обычным канонам красоты среди антропоидов, а я — уж извините. Мускулатура от тяготения, волосы стрижем, чтобы не мешали шлем надевать и дыхательную маску — хвост по мортисянской моде я уж здесь отрастила, от хорошей жизни. Рожа черная от загара — ультрафиолет нас там жарит, как куриц в духовке. А вот почему грудь маленькая, я не знаю. Да и ляд с ней. Мне, конечно, шлем и дыхательную маску надевать, а не бальный туалет.

Когда мне исполнилось шестнадцать, меня протестировали и признали непригодной к вынашиванию потомства. Перечисленные признаки сочли неблагоприятными для передачи по наследству — хотя у нас на Аллариа кандидаток в актрисы немного. Рожать, стало быть, мне не позволили, зато оказалось, что я идеально переношу состояние «прыжка» — и меня отправили учиться пилотировать грузовики.

Девчонкам, ответственным за воспроизводство — у нас их зовут наседками — я всегда завидовала белой завистью. Да что там — все завидовали. Нормальное, настоящее женское дело. А вся эта паршивая романтика приедается за пару лет до тошноты. И на душе холодно и пусто — я же не автомат, я человек, как это человеческое в себе ни утаптывай.

И вот стала я, значит, пилотом. У меня, конечно, была подружка, из патрульных, но она разбилась в тяжелом рейсе. И вот, водила я эти грузовики, будь они неладны, одна, как перст — и не столько, честно говоря, водила, сколько чинила, потому что техника списанная сто лет в обед. На Мортисе близко бы к такой машине подойти запретили. Но нам можно. Нам уже терять нечего.

И в очередном рейсе у меня релаксометры сдохли. Совершенно — сколько я их ни ковыряла, бортовой компьютер висит и ничего не соображает, а на радаре — одна мутная пустота, как у меня на душе. Где я, что я — все, узнать невозможно.

Ну что, я, конечно, развернула все антенны и давай орать на весь Простор: «Помогите!» А сколько передатчик энергии жрет — вы все знаете, но мне уже до лампочки, лишь бы услышали. А никто не слышит. И я врубаю аварийный аккумулятор. И у меня для пущей радости летит и система жизнеобеспечения.

И последнее, что я узнаю от своего компьютера — это что через пять часов двадцать одну минуту у меня встреча с предками в чертогах Праматери.

Ну что делается в таких случаях? В системе двадцать тысяч ячеек. А времени — проверить двадцать штук. Или взорвать все к чертям и не мучиться. И я, конечно, весь свой последний резерв отдаю передатчику: «Помогите, мол, помогите — шиздец, человек погибает!»

И тут мне приходит сигнал с мортисянского транспорта. Картинка на дисплее красивая, без помех — передатчик там новенький. И пилот — такая принцесса в синей форме, генетическое совершенство, после каждого рейса ползарплаты на салон красоты уходит.

— Борт девяносто два шестьдесят, — говорит. — Проблемы?

— Сестра, — говорю, — забери меня отсюда! У меня ощущала накрылись и кислород почти накрылся! Возьми, — говорю, — грузовик на буксир, а не можешь, давай здесь оставим с маяком, только забери меня, пока мне еще есть чем дышать.

А эта прелесть морщит свой пластически совершенный носик и изрекает:

— А вы, простите, с Аллариа?

— Да, — говорю. — Борт пятьсот семь А. Груз — обогащенный уран. Ну давай стыковку в темпе.

— Простите, — говорит, — я не могу.

У меня на минуту дар речи отшибло.

— Как это, — говорю, — не можешь? Я же помру!

А она поправляет прическу и говорит:

— Согласно распоряжению Службы Контроля над Чистотой Вида от восемнадцатого, третьего, года Огня, экипажи транспортных кораблей Мортиса не имеют права брать на борт колонистов, проживающих в генетически нестабильных зонах. Во избежание радиоактивного заражения или заражения болезнетворными микроорганизмами. Согласно инструкции, я обязана дать знать Спасательной Службе. У них есть все необходимое для карантина и прочего. Так что ложитесь в дрейф и ждите. Не более чем через сутки они будут на месте.