Евгений Лукин - Тупапау, или Сказка о злой жене

— Не знаю, не встречал, — буркнул Толик, поднимаясь. — Не иначе их Наталья распугала…

В деревне было пусто. Проходя мимо своей крытой пальмовыми листьями резиденции, Толик раздражённо покосился на установленную перед входом медную проволоку. Её петли и вывихи успели изрядно потускнеть за месяц, но в целом выглядели всё так же дико.

Сколько бы вышло полезных в хозяйстве вещей, распили он её на части… Нельзя. И не потому, что Валентин заклинал не трогать этот «слепок с события», изучив который, якобы можно обосновать теоретически то, что стряслось с ними на практике месяц назад. И не потому, что Фёдор Сидоров узрел в ней гениальную композицию («Это Хосе Ривера, мужики! Хосе де Ривера!»). И уж тем более не из-за Натальи, ляпнувшей однажды, что «скульптура» придаёт побережью некий шарм.

Нет, причина была гораздо глубже и серьёзнее. Племя Таароа приняло перекошенную медную спираль за божество пришельцев, и отпилить теперь кусок от проволоки-хранительницы было бы весьма рискованным поступком.

Толик вздохнул и, поправив одну из жёлтеньких тряпочек, означающих, что прикосновение к святыне грозит немедленной гибелью, двинулся в сторону баньяна, откуда давно уже плыл тёплый ароматный дымок.

Сосредоточенная Галка, шелестя местной юбочкой из коры пандануса, надетой поверх купальника, колдовала над очажной ямой.

— А где Тупапау? — спросил Толик.

Галка сердито махнула обугленным на конце колышком в сторону пальмовой рощи.

— Пасёт…

— Чего-чего делает? — не понял Толик.

— Теоретика своего пасёт! — раздражённо бросила Галка. — Вдруг он не формулы там рисует! Вдруг у него там свидание назначено! С голой туземкой!

— Вот дурёха-то! — в сердцах сказал Толик. — Ну ничего-ничего… Найду — за шкирку приволоку!

— Слушай, вождь! — Опасно покачивая колышком, Галка подступила к Толику вплотную. — Мне таких помощниц не надо! Сто лет мне снились такие помощницы! Я тебе серьёзно говорю: если она ещё раз начнёт про свои страдания — я ей по голове дам этой вот кочерёжкой!

— Да ладно, ладно тебе, — хмурясь и отводя глаза, буркнул Толик. — Сказал же: найду и приведу…

И, круто повернувшись, размашистой петровской походкой устремился к Сырому пляжу.

Полукруг влажного песка размером с волейбольную площадку играл для Валентина роль грифельной доски. А роль фанатичной уборщицы с мокрой тряпкой играл прилив, дважды в сутки аккуратно смывающий Валентиновы выкладки.

Иными словами, вся эта кабалистика, покрывающая Сырой пляж, была нарисована сегодня.

Толик спрыгнул с обрывчика и, осторожно переступая через формулы, подошёл к другу.

— Ну, как диссертация?

Шутка была недельной давности. Придумал её, конечно, Лёва.

При звуках человеческого голоса Валентин вздрогнул.

— А, это ты…

А вот ему борода шла. Если у Лёвы она выросла слишком низко, а у Толика слишком высоко, то Валентину она пришлась тютелька в тютельку. Наконец-то в его внешности действительно появилось что-то от учёного, правда, от учёного античности.

На нём была «рура» — этакая простыня из тапы [5] Тапа Тапа — материя, получаемая путём выколачивания коры. с прорезью для головы, а в руке он держал тростинку. Вылитый Архимед, если бы не головной убор из носового платка, завязанного по углам на узелки.

— На обед пора, — заметил Толик, разглядывая сложную до паукообразности формулу. — Слушай, где я это мог видеть?

— Такого бреда ты нигде не мог видеть! — И раздосадованный Валентин крест-накрест перечеркнул формулу тростинкой.

Тупапау, то бишь Натальи, нигде не наблюдалось. Толик зорко оглядел окрестности и снова повернулся к Валентину.

— Да нет, точно где-то видел, — сказал он. — А почему бред?

— Да вот попробовал описать то, что с нами произошло, одним уравнением… Ну и, конечно, потребовался минус в подкоренном выражении.

Толик с уважением посмотрел на формулу.

— А что, минус нельзя… в подкоренном?

— Нельзя, — безжалостно сказал Валентин. — Теория относительности не позволяет.

— Вспомнил! — обрадовался вдруг Толик. — На празднике в деревне — вот где я это видел! Там у них жертвенный столб, поросят под ним душат… Так вот колдун под этим самым столбом нарисовал в точности такую штуковину.