Сергей Платов - Собака снова человек!

— Ничего подобного! — заорала Селистена. — Это я отказываюсь выходить за тебя замуж! Ты наглый, дерзкий, безответственный тип! И я сама всем объявлю, что наша свадьба отменяется, как только спасу твою кормилицу. Она же не виновата, что воспитала такого проходимца!

Примерно это я и рассчитывал услышать. Ага, так я тебе и дал отменить нашу свадьбу, держи карман шире! Нет, красотка, против судьбы не попрешь, и тебе в мужья достанется этот самый наглый, дерзкий, безответственный тип, то есть я. Потому что именно таким ты меня и любишь.

Селистена в гневе — это зрелище не для слабонервных. По мне, лучше встретиться на узенькой дорожке с парочкой горных спиногрызов (не путать с луговыми!), чем с моей остроносенькой боярышней в гневе.

Рыжая, сбросив оцепенение и уже трезво оценив ситуацию, взяла мой посох и, поигрывая им, словно простой палкой, неторопливо направилась к Сантане. Та в свою очередь уж очень была занята предвкушением своей победы, чтобы отвлекаться на маленького, конопатого, рыжего человечка за спиной. И, как оказалось, зря… Этот самый человечек — невеста колдуна, а это уже серьезно!

В какой-то момент я засомневался, что именно предпримет боярышня, ведь мой посох в руках обычного человека не больше чем простая дубина. Но тут внимательно посмотрел на лицо моей избранницы, полное решимости, и мысленно застонал от предстоящего кощунства.

Это же посох! В нем скрыта сила, способная вызывать бури, ураганы, менять русла рек, резать камень, словно масло! А она решила использовать его как простую кедровую палку с серебряным набалдашником. Какой кошмар!

Хотя, положа лапу на сердце, признаю, что именно в качестве палки Селистена использовала мой посох весьма продуктивно. Она перехватила его поудобнее, подошла к нашей обидчице сзади и огрела ее по спине что есть силы.

Вопль, который издала Сантана, сразу заставил меня простить Селистену за неуставное использование колдовской техники. Всегда приятно послушать, как вопит поверженный враг.

Сантана, то ли от неожиданности, то ли сраженная непрофессиональным поведением нападающего, даже не попыталась применить к ней ни одного заклинания, а только закрывалась руками от разящего ее посоха.

А посох разил и разил, серебряная голова собаки опускалась и опускалась на спину, руки, ноги, голову княгини с неизменной частотой и напором.

На лице Селистены не было и намека на страх веред ведьмой, ей было абсолютно всё равно, что при плохом раскладе она может закончить свою жизнь в виде очаровательной рыжей лягушки на дальнем болоте. Именно поэтому слова, с которыми моя ненаглядная творила свою законную женскую месть, были самыми что ни на есть простыми и чисто женскими:

— Это тебе за Кипеж-град! Это за всех обманутых тобою мужчин! Это за батюшку! Это за Шарика! Это за Матрену! Это за Даромира! Это за расстроенную свадьбу!

Причем последняя фраза звучала не в пример чаще остальных. Надо будет после битвы обязательно попросить у нее прощения и заодно попросить выйти за меня замуж, а то нехорошо обманывать молоденьких девушек.

Едва мой посох опустился на голову княгини, и бородач, и душившая его красна девица испарились, словно их и не было. Пока мелкая, но решительная боярышня таким не очень интеллигентным способом обрабатывала Сантану, моя бабанька изо всех сил старалась прийти в себя. Словно рыба, выброшенная на берег, она хватала воздух ртом и пыталась подняться. Наконец ей это удалось.

Первым делом, лишь только она перевела дух, бабанька сняла с меня чары. С тех пор как она здесь появилась, она не раз пыталась это сделать (я это чувствовал), но — увы. Ну а теперь, пока Сантана занята спасением свого кукольного личика от праведного рыжего гнева, я получил возможность двигаться.

Торопиться и пороть горячку я не стал: в деле мести спешка ни к чему. Я потянулся, чтобы вернуть затекшим мышцам былую гибкость, и посмотрел на верещащую княгиню взглядом проголодавшегося людоеда. Это ничего, что в мое меню не входят паленые Сантаны, будем считать, чго я занялся заготовками на зиму.

Щелчок, и туда, где мгновение назад находилась княгиня, ударила молния. Каюсь, я немного погорячился с силой заклинания (уж больно лапы чесались), и струганая дубовая половая доска превратилась в горку дымящейся щепы. Надо бы поосторожнее быть, как-никак семейное имущество.

Сантана, чудом ускользнувшая от моего разящего гнева, вскинула на меня свои зеленые глаза и всё поняла правильно. Да, я не собирался повторять предыдущие ошибки и оставлять ее «на закуску». Я собирался потребить ее прямо сейчас, в качестве главного блюда.