Терри Пратчетт - Движущиеся картинки

Виктор невольно вздохнул. Картина вырисовывалась жутковатая. Объятые слепой, невыразимой паникой, голывудцы хлынули в туннель. Тролли, ломая когти, разгребали завал из камней. А Детрит, как самый могучий, обречен был сыграть ведущую роль. Будучи также известен тем, что мозг его служил лишь прокладкой, удерживающей в определенном положении крышку черепа, Детрит, естественно, был назначен придерживающим своды холма. Виктор представил себе картину, как тролль тщетно зовет на помощь, но толпы людей не глядя уносятся прочь.

В других обстоятельствах Виктор, пожалуй, нацарапал бы на камне что-нибудь ободряющее, но в случае Детрита это было бы пустой тратой времени. Впрочем, тролль не собирался больше здесь задерживаться. Состроив угрюмую гримасу, он вприпрыжку ринулся вглубь холма, по-видимому одержимый какими-то своими стремлениями. Костяшки суставов оставили в туннельной пыли продолговатые борозды.

Пещера, что располагалась на другом конце туннеля, представляла собой, как теперь понимал Виктор, своего рода вестибюль, предваряющий зрительный зал. Сюда, должно быть, стекались некогда страждущие толпы в надежде приобрести… ну, положим, освященные сосиски или священный попзёрн.

Теперь здесь брезжил прозрачный свет. Везде прежняя сырость и плесень, куда бы Виктор ни бросил взгляд, однако там, куда он не бросал взгляд, на самом краю зрения, мерещилось нарядное, дворцовое убранство — портьеры из красного плюша, золоченые витые украшения. Виктор то и дело вертел головой из стороны в сторону, стараясь уловить этот призрачный образ.

Когда же взор его остановился на хмуром лице библиотекаря, он написал мелом на стене пещеры:

— ЗАМЕЩЕНИЕ РЕАЛЬНОСТЕЙ?

И библиотекарь ответил ему кивком.

Виктор принял грозный вид и повел своих людей — вернее, одного человека и одного орангутана — по облупленным ступеням лестницы в зрительный зал.

Позже Виктор сообразил, что всех их спас Детрит.

Они дружно уставились на кривляющиеся фигуры на полутемном экране, и тут…

Грезы. Сны. Реальность. Вера.

Ожидание…

…И тут по ним прошелся Детрит. Образы, созданные, чтобы соблазнять и околдовывать любое бодрствующее сознание, как мячики отскакивали от окаменелой корки троллева мозга и бессильно возвращались на экран. А Детрит даже не обращал на них внимания. У Детрита были еще в этой жизни дела [28].

Шагающий по вам тролль — лучшее средство для приведения в сознание человека, который начинает задаваться вопросом, что реально, а что — нет. Реальность — это то, что периодически наступает вам на хребет.

Виктор одним рывком заставил себя подняться на ноги, другим рывком поставил на ноги своих спутников и простер руку в направлении мерцающего, переливающегося экрана в другом конце зала.

— Не смотрите!

Все согласно кивнули.

Они осторожно двинулись по проходу, и тут Джинджер со всей силы вцепилась в его рукав.

Здесь собрался весь Голывуд. Там и сям встречались знакомые лица, освещенные дрожащим светом и поглощенные происходящим на экране.

Ногти его вонзились в кожу ладоней. Утес, Морри, Фрунткин из столовой, госпожа Космопилит… Вот и Зильберкит, а за ним — целый ряд алхимиков. Тут были все плотники и рукояторы, все так и не состоявшиеся звезды, люди, которые придерживают ваших лошадей, смахивают крошки со столов, простаивают в очередях и отчаянно ждут, ждут своего заветного шанса…

Виктор вспомнил омаров. Был на белом свете большой-пребольшой город, а когда все его жители однажды умерли, в нем поселились омары.

Библиотекарь помахал у него перед носом рукой.

Детрит обнаружил в самом переднем ряду свою Рубину и теперь прилагал все усилия к тому, чтобы поднять ее с сиденья. Но в какую бы сторону он ее ни поворачивал, глаза ее зачарованно продолжали следить за пляшущими картинками. Когда же тролль попытался загородить собой экран, она несколько раз растерянно мигнула, а потом сурово отпихнула его в сторону.

Тело ее вернулось в прежнюю позу, а лицо обрело прежнюю невыразительность.

Виктор положил руку на плечо тролля и в следующее свое движение постарался вложить как можно больше нежной заботы вкупе с желанием отвлечь. Лицо Детрита показалось ему воплощением всемирного отчаяния.

А за экраном, перед тускло мерцающим диском, возлежали на гробовой плите древние доспехи.

В немом отчаянии Виктор, Джинджер и библиотекарь уставились на покоящегося здесь рыцаря.

Виктор решился провести пальцем по слою пыли. Образовался сверкающий желтизной желобок. Он поднял лицо к Джинджер.