Терри Пратчетт: Движущиеся картинки

— А что теперь?

Она пожала плечами. Что означало: «Откуда мне знать? Я ведь тогда спала…»

Очертания на экране, что висел над их головами, начали обретать трехмерность. Сколько времени осталось до того момента, когда Твари наконец вырвутся на свободу?

Виктор предпринял попытку расшевелить… — да, назовем это фигурой — фигуру, принадлежащую, видимо, настоящему верзиле. В цельных, без единого шва, золотых латах. С равным успехом можно было пытаться разбудить скалу.

Тогда он протянул руку и взялся за меч. Клинок, однако, был длиннее его самого и, если бы Виктору далее удалось его поднять, обладал маневренностью баржи.

Кроме того, сжимающая его хватка была поистине мертвой.

Библиотекарь, развернув книгу к экрану, пытался разглядеть письмена. Его большой палец яростно листал страницы.

Виктор взял в руки мел и написал на торце плиты:

— ПРЕДУМАЙ ЧТОНИБУДЬ НА КОНЕЦ!

— ЧТО ПРЕДУМАТЬ? ТЫ МЕНЯ РАСБУДИЛ! Я ВАЩЕ НЕ ЗНАЮ ЧТО ТУТ ДЕЛАТЬ!!!

Четвертый восклицательный знак не состоялся лишь потому, что кусок мела, наткнувшись на какой-то предмет, распался на две половинки. Послышалось далекое «пинь».

Виктор взял из рук Джинджер одну из половинок.

— МОЖЕТ ХАТЯБ В КНИШКУ ЗАГЛЯНИШЬ? — предложил он.

Библиотекарь кивнул и попытался всучить ей книгу. Она решительно отвела его лапу, но потом неожиданно застыла, глядя куда-то в сторону.

Затем она взяла книгу.

Перевела взор с орангутана на тролля, с тролля на человека.

Отвела руку за спину и с силой швырнула книгу.

На сей раз никакого «пинь» не было. Раздалось четкое, низкое и очень раскатистое «бомммм». Получалось, что некоторые предметы все-таки умудрялись издавать звуки там, где никаких звуков не существовало.

Виктор кинулся вокруг плиты.

Большой диск на самом деле оказался гонгом. Виктор легонько постучал по нему. С диска посыпались куски ржавчины, но металл, едва колыхнувшись, издал гнусавый, дребезжащий звук. Виктор опустил глаза, отыскивая некий предмет, который наверняка должен был находиться где-то поблизости. Ну да, вот он. Металлический шест длиною в шесть футов, увенчанный обитым войлоком набалдашником.

Виктор обхватил его обеими руками и поднял. Точнее, попытался это сделать. Молот, облепленный у основания ржавчиной, отказывался покидать насиженное место.

Библиотекарь зашел с другого конца молота. По знаку, поданному Виктором одними глазами, они одновременно рванули. Ладони Виктора украсились разводами ржавчины.

Молот даже не шевельнулся. Время и соленый воздух превратили его вместе с подставкой в единое металлическое целое.

И тут время забарахлило. Ход событий утратил свою плавность, в мигающем свете события начали сменять друг друга с резким щелчком, подобно тому как движется мембрана в ящике для картинок.

Клик.

Детрит перегнулся через голову Виктора, вцепился в рукоять молота и дернул, отрывая обляпанный ржавчиной штатив от камня, к которому тот крепился.

Клик.

Затем тролль перехватил молот двумя руками, напряг мускулы и обрушил на гонг страшной силы удар. Виктор, Джинджер и библиотекарь бросились на землю.

Клик.

Клик.

Клик.

Клик.

Запечатленный в череде выразительных поз, Детрит, казалось, мгновенно перемещался из одной позиции… клик… в другую. Вот он… клик… развернулся, вот молот… клик… прочертил в темноте ярчайшую дугу…

Клик.

Удар отбросил гонг так далеко, что цепи не выдержали, и диск с грохотом врезался в противоположную стену.

Звук не замедлил последовать. Он обрушился настоящей лавиной, как будто его где-то долго задерживали, а потом выпустили на свободу. Звук радостно струился в знакомый мир, бурно затопляя собой все барабанные перепонки.

Боммм.

Клик.

С надгробной плиты степенно поднималась исполинская фигура. Величавыми волнами ниспадала пыль, обнажая не растерявшее блеска золото.

Тело двигалось медленно, но вполне поступательно, словно подчиняясь некоему часовому механизму. Одна рука сжимала гигантский меч, а другая держалась за край плиты. Длинные, закованные в доспехи ноги опустились на пол.

Воин поднялся, выпрямился. В нем было футов десять росту. Ладони его оставались на рукояти меча. В общем, вид его мало отличался от того, который он сохранял в течение веков, лежа поверх плиты, однако на сей раз в нем чувствовалась некая готовность — было видно, что внутри него пробуждаются неведомые, невероятные силы. Ну а тех, кто пробудил его от вековой спячки, воин даже не заметил.