Терри Пратчетт - В доспехах и с оружием

«Ах, nil desperandum, мистер Фланель, не отчаивайтесь.»

— ободряюще сказал Морковка. — «Идемте, констебль Любимица. Давайте займемся нашим расследованием.» Он удалился, оставив Фланель с разинутым от удивления ртом.

«Не забудьте о моих двадцати пяти долларах.» — прокричал тот вдогонку.

"Вы не собираетесь гнаться за вором? " спросила Любимица, стараясь не отстать.

«Ни малейшего желания.» — ответил Морковка, шагнув вбок на аллею, такую узкую, что та была еле видна. Он прошел между сырыми, замшелыми стенами в глубокую тень.

«Интересно.» — сказал он. — «Держу пари, что мало кто из людей знает, как можно добраться на улицу Зефир с Бродвея. Они скажут, что вы не выберетесь с противоположного конца Рубашки. Но это возможно, если вы пройдете по улице Мормышки, а затем нужно пролезть между этими столбами на улицу Урчания Кишок — очень чудный уголок — и мы уже на аллее Былого…» Он прошел до конца аллеи и постоял прислушиваясь.

"Чего мы ждем? " — спросила Любимица.

Топот бегущих ног не был совершенно слышен. Морковка наклонился через стену и протянул руку на улицу Зефир. Последовал глухой удар. Рука Морковки не двинулась ни на дюйм.

Это походило на движение балки. Они посмотрели на человека, лежавшего без сомнения. Серебряные доллары раскатились по мостовой.

«Ах ты, боже мой.» — сказал Морковка. — "Бедный старина Здесь-и-Сейчас. Он обещал мне, что собирается с этим завязать. Ладно… " Он оторвал от земли ногу и, подумав, поднял ее. "Сколько денег? " спросил он.

«Похоже, что три доллара.» — сказала Любимица.

«Дело сделано. Требуемая сумма.»

«Но владелец магазина сказал …»

"Пошли. Возвращаемся в Дом Стражи. Давай, Здесь-и-Сейчас.

Это твой счастливый день."

"Почему же это его счастливый день? " — спросила Любимица. — «Его же поймали, разве не так?»

«Да. Но мы. Гильдия Воров не была первой. Они не такие вежливые как мы.»

Здесь-и-Сейчас бился головой по булыжникам.

«Стащил три доллара и помчался прямехонько домой.» вздохнул Морковка. — «Это же Здесь-и-Сейчас, самый худший вор в мире.»

«Но вы сказали, что Гильдия Воров …»

«Если бы вы побыли здесь подольше, то смогли бы понять, как все это происходит.» — сказал Морковка. Здесь-и-Сейчас бился головой на обочине. "В конце концов, " — добавил он.

— «но так все это и происходит. Ты изумлена. Именно так. Я сам полагал, что должно быть по-другому. Но именно так.»

В то время как потрясенный Здесь-и-Сейчас был на пути к безопасности в тюрьме, был убит клоун.

Он плелся вдоль аллеи с уверенностью человека, который весь этот год был на содержании Гильдии Воров, когда внезапно перед ним появилась фигура в капюшоне.

«Фасолька?»

«А, привет… Эдвард, не так ли?»

Фигура заколебалась.

«Я только что вернулся из Гильдии.» — сказал Фасолька.

Фигура в капюшоне кивнула.

"С тобой все в порядке? " — спросил Фасолька.

«Прости за это.» — сказал тот. — «Но это для блага города. В этом нет ничего личного.» Он шагнул поближе к клоуну. Фасолька услышал хруст, а затем вселенная внутри него погасла.

Он присел.

«У-ух.» — сказал он. — «Это чертовски —»

Но все было не так.

Эдвард с'Мерть посмотрел на него с ужасным выражением.

«Ах… Я и не думал бить вас так сильно. Я только хотел, чтобы вы убрались с дороги!»

«Но почему вы вообще должны меня бить?»

А затем Фасолька ощутил, что Эдвард совсем на него не смотрит и ничего ему не говорит. Он посмотрел на землю и испытал то странное чувство, известное только вновь умершим — ужас от того, что ты видишь перед собой лежащего самого себя и преследуемый неотвязным вопросом : кто же производит осмотр?

ЩЕЛК ЩЕЛК.

Он поглядел вверх.

«Кто здесь?»

СМЕРТЬ.

«Чья смерть?»

В воздухе повеяло холодом. Фасолька ждал. Эдвард легонько похлопал по лицу…по тому, что еще недавно было его лицом.

Я ПОЛАГАЮ… МЫ МОГЛИ БЫ НАЧАТЬ НЕМЕДЛЕННО? НЕ ВИЖУ СМЫСЛА ВСЕ ЭТО ЗАТЯГИВАТЬ.

"Простите? " — сказал Фасолька.

«Это я извиняюсь.» — простонал Эдвард. — «Я полагал, что это во имя всего наилучшего.»

Фасолька видел, как его убийца утаскивает…прочь…его тело.

«Ничего личного, говорю вам.» — сказал тот. — «Я рад, что в этом не было ничего личного. Мне ненавистна мысль, что я был вынужден убить из-за личных причин.»

ЭТО БЫЛО МУЧИТЕЛЬНО БОЛЬНО ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО Я БЫЛ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТЬЮ.

"Я все думаю, почему? Я думал, что мы действительно все уладили. Так трудно заводить друзей при моей работе.

Полагаю, что и при твоей работе тоже."