Мы шли по каменному проходу. Эхо разносило топот сапог и звуки капающей с потолка воды. Вонь болотной гнили витала в воздухе плотной невидимой субстанцией, хоть на хлеб намазывай. Пахло сыростью давно не проветриваемого помещения, немного плесенью, которая аляпистой мозаикой встречалась на стенах.
Теперь я понял причины Василисиного согласия на брак. Хотела спасти ивашку из темницы болотника. Смешно. И благородно. Достойный поступок дочери леса. Что же теперь она будет делать? Самойлов свободен и отправлен домой, а она идет на пир в честь ее помолвки с Тофом. Слишком подозрительно тихо она себя ведет.
Мы подошли к винтовой лестнице, ведущей наверх. Василиса, нахохлившаяся, как воробушек, с колобком шла впереди, за ней пытался поспевать Остап, постоянно спотыкаясь о ступеньки и стараясь художественно расквасить себе нос. Я еще подумал, хорошо не спускаемся. А то у осинника были бы все шансы погибнуть смертью храбрых, упав с лестницы и сломав шею.
Рядом со мной вышагивала пролеты кошка, я вспомнил некую примеченную мною особенность в ее перевоплощениях и поделился наблюдениями:
— Ягодка, это бабуля постаралась с твоим нынешним видом?
Кошка фыркнула, мол, кто ж еще.
— А почему с ивашками не ушла? Ты же с их помощью можешь снять заклятие.
— Успеется, — грустно вздохнула кошка. — Да и не сильно-то мне хочется покорять столицу, просто это единственный способ, чтобы не строить избушку самой.
— Ты меня не поняла, Ягодка, я не о том. Ты разве не знаешь, что твое заклятие рассеется, если с суженным рядом проведешь три дня. Чары уже начинают спадать, оттого-то ты и переворачиваешься в человека, когда он появляется рядом.
Кошка молчала. Округлив глаза, переваривала информацию. Она была настолько отрешенной, что даже не обратила внимания на колобка, который случайно выпал из рук Василисы и покатился по ступенькам.
«Хоть бы в блин превратился» — умолял я лесные силы, пытаясь извернуться так, чтобы колобок непринужденно попал мне под лапоть. Эх, не вышло. Дочь умудрилась ловко перепрыгнуть несколько ступеней и поймать «везунчика».
Василиса посмотрела на меня и хитро сощурилась, напоминая довольную кошку, которая добралась до крынки сметаны. Будто знала, что я замышлял против колобка. Не чисто тут что-то.
Мы поднялись по еще одной лестнице и вышли к ярко освещенному холлу. Лента изумрудной ковровой дорожки провела нас через несколько небольших залов с высокими створчатыми дверьми и оказались в тронном зале.
Размеров он был гигантских. Тоф, устроившийся на высоком троне из белесых костей в другом конце от входных дверей, смотрелся крошечной фигуркой на большом игровом поле. Высокий потолок, выложенный разноцветной мозаикой, изображающей картины величия болотников, поддерживали десять темно-коричневых мраморных колонн с бирюзовыми прожилками. Под потолком висели люстры в виде огромных паутин, в гнездах уютно плакали свечи и освещали большой прямоугольник, по которому кружилась под музыку нечисть. Еще там находились небольшие ниши, скрытые пологами пурпурной ткани, где можно было уединиться влюбленным парочкам. Возле пустующих коморок стояли распутные навки и призывно строили глазки нашей компании, всем без исключения, даже колобку.
Болотника никто даже не думал охранять. Лишь рядом стояли потрепанные опахальщики и овевали его подколодность большими листами лопуха.
Народ развлекался.
Мы медленно шли по залу, задрав головы, и с презрением любовались мозаикой на потолке.
Среди роскоши царила обычная для болота грязь, вонючая и противная. Я понял, что хуже места ни для кого не сыскать. Теперь я не оставлю здесь дочь. Ни за что. Дети Земли строги и беспристрастны, но никто не знает, что происходит с теми, кого они забирают для свершения суда. Вдруг оттуда не возвращаются по своей воле?
Я окликнул дочь, чтобы сказать ей о своей ошибке, попросить прощения и дать ей возможность решить свою судьбу самой. Но Василиса прижала палец к губам и подмигнула, мол не лезь, сама справлюсь.
На лице Василисы отражалось счастливое вдохновение тайного графомана, который замышлял очередное нетленное творение. Ничего хорошего для собравшихся в зале такой настрой не сулил.
Я кивнул дочери, показывая, что поддержу любую ее выходку. Дальше шел, не думая ни о чем важном. Рассматривал своих спутников и старался не дышать противной вонью окружающих. Совершенно неожиданно на меня нахлынуло чувство легкости. До этого каждая проблема сваливалась на меня, словно мешок с камнями, который приходилось волочь на спине. А теперь, когда новое препятствие сверкало огромной надписью: «Непреодолимое», весь груз словно испарился.
Читать дальше