Антон Твердов - Нет жизни никакой

— Не могу я ее завести пока, — сказал Никита. — Энергии нет. Генератор наш — штука, конечно, хорошая и универсальная…

— Тем и хорошая, что универсальная, — поддакнул полуцутик. — Потому что обладает способностью энергию аккумулировать. Хочешь, летай на ней, хочешь, еще для чего используй.

— Ага, — продолжил Никита. — Только вот этой самой энергии в кабин… в генераторе пока маловато. Мы до хрена израсходовали, пока сюда летели. Надо ждать, пока он снова нааккумулирует ее достаточное количество.

— Будем ждать, — согласился Г-гы-ы. — Ничего другого не остается. Я-то могу вылететь отсюда, а вы нет. То есть ты нет. Степа хороший теперь благодаря мне летать умеет. Он же попугай.

— Лучше уж в своем обличье оставаться, — проворчал Никита, и Степан Михайлович поддержал его громким хриплым возгласом.

Полуцутик не смутился.

— Это еще что, — сказал он. — Вот я как-то раз одного козла в натурального козла превратил. А потом в капусту. А потом опять в козла. А потом опять в капусту. А потом опять в козла… В конце концов этот козел так запутался, что сам себя сожрал. Не целиком, правда. От него только пасть осталась и живот. Пастью он жрал, а в живот складывал.

— Это еще что, — медленно проговорил Никита, явно думая о чем-то другом. — У меня дружок один был… очень неинтеллектуальная личность. Постоянно водку жабал и в телевизор смотрел. Потом у него крышак пополз. То ли от водки, то ли от телевизора — непонятно. Он разделся догола, привязал себе на макушку комнатную антенну с двумя такими усиками — и вышел на улицу. Идет и горланит: «В эфире очередной выпуск программы „Новости России“. Вчера в четыре часа утра под покровом враждебной ночи соединенные войска японо-еврейской коалиции вероломно перешли границу у реки…» Я, главное, навстречу ему иду. Вижу такое дело, кричу— Петя… его. Петей звали… Кричу: Петя, ты что? А он мне в ответ: «Представляем вашему вниманию сентябрьский выпуск рождественских встреч с Аллой Пугачевой, посвященный майским праздникам двадцать третьего февраля…» Ну, думаю, полный привет. Чего, спрашиваю, ты Пугачеву-то начал рекламировать? А Петя остановился, антенну свою покрутил и говорит: «Это не реклама, это предупреждение. Если кто-то из вас не будет пользоваться шампунем „Пантин Прови“, такая падла тут же облысеет, окосеет и подохнет. „Пантин Прови“ — генеральный спонсор концерна „Логоваз“. Кто не знает „Логоваз“, тот последний пидарас…

Степан Михайлович сдержанно похихикал. Полуцутику история не понравилась.

— А что такое телевизор? — спросил он.

Никита даже рукой отмахнулся, не желая объяснять.

— Значит, план такой, — сказал Г-гы-ы, — сидим, ждем… «Бухла» еще сотворить?

— Не надо пока, — подумав, отказался Никита.

— Ну, не надо… как хочешь, — с видимым неудовольствием согласился полуцутик. — Вот вылетим отсюда, тогда…

— Никуда вы отсюда не вылетите! — раздался вдруг громовой голос, несущийся, казалось, из стенок кустистой пещеры.

Никита вздрогнул. Полуцутик подскочил на метр, а Степан Михайлович от неожиданности заорал.

Минута прошла в тишине. Потом Никита осторожно спросил:

— Кто это?

Ответа не последовало.

Тогда полуцутик огляделся по сторонам и предположил:

— Наверное, пещера наша заговорила. Говорящая пещера— это бывает в общем-то… В Загробных Мирах и не такое бывает.

— Это не пещера, — рявкнул тот же громовой голос, да так громко, что Никита снова вздрогнул, а Степан Михайлович опять подпрыгнул. — Это Мария.

— Мария? — удивился полуцутик. — А ты где?

— А я везде, — ответил громовой голос.

— То есть? — переспросил Никита, на всякий случай вытащил из кабинки и взял в обе руки какое-то странное металлическое приспособление, похожее на большой гаечный ключ. А полуцутик — тоже на всякий случай —, польстил:

— У вас очень красивый голос, Мария.

— В каком смысле везде? — снова спросил Никита.

— В прямом смысле, — ответила невидимая Мария. —Дело в том, что Тридцать Третий Загробный Мир процентов на шестьдесят состоит из меня. Из моего тела.

— Как это? — ошарашенно выговорил Никита.

— А остальные сорок процентов? — зачем-то спросил Г-гы-ы.

— Так… наросты…

— Не понимаю… — искренне проговорил Никита.

— Кр-рак? — вопросительно вставил Степан Михайлович.

— А так, — ответила Мария. — Понимаете, как это ни печально, но умирают не только люди и другие существа, но и планеты. Я — такая вот планета, для которой давно закончилось время жизни. Умерев, я законным образом переместилась в Цепочку Загробных Миров. Но так как какой-либо мир для меня был слишком мал, администрация Цепочки предложила мне самой стать каким-нибудь миром. И я стала. А что — работать планетой для меня дело привычное. Дальше пошло обыкновенно. У меня появились первые квартиранты, первые поселения и так далее…