Сергей Шведов - Возвращение оракула

— Вот придурок! — только и сумел вымолвить Кудряшов.

Хлестов в испуге отодвинул кубок с вином. Хотя, если Валерка прав, толку в таком воздержании никакого.

— Говорят, что смерть от жажды — самая мучительная из смертей, тут, пожалуй, согласишься превратиться не только в ворона, но и в козла.

— За козла ответишь, — обиделся на финансиста Бульдог.

— Не о том вы спорите, братаны, — вздохнул Аникеев. — Надо думать, как отсюда выбираться. Не доживать же век в птичьих перьях.

Царь-Ворон говорил дело.

— Безвыходных ситуаций, как известно, не бывает, тем более что нам придется иметь дело не с мистическими силами, ас простым компьютером, — заметил Хлестов.

— Не такой уж он и простой, — вздохнул Веня.

— Любой компьютер можно выключить, в крайнем случае, сломать, — возразил ему Гриня.

— В первый раз услышал "от Клюева дельную мысль, — усмехнулся Аникеев. — Тем более что оракула один раз уже отключали. Почему бы не попытаться сделать это еще один раз?

— Для этого нужно до него еще добраться, — покачал головой Кудряшов, — а это, как я понимаю, сделать будет совсем не просто. Оракулом ведь управляет человек — я имею в виду Иванова.

— Иванова надо убить, — подсказал Веня. — Тогда он просто выйдет из игры. Тем более что его не раз уже убивали. Тот же Славка Кузнецов пришил его летом. А совсем недавно это сделал Колян Ходулин.

— А почему он тогда не превратился в призрака?

— Наверное, знает какой-то секрет.

— А может, нам просто поубивать друг друга? — предложил Бульдог. — Покойники ведь оживают в нашем мире.

— Не пройдет, — покачал головой Аникеев. — Во-первых, оживают только те, кто убит по предложенным оракулом правилам, а во-вторых, призраки в этом мире бессмертны.

— Но ведь ты же убил людоеда? — напомнил Хлестов.

— Я его убил, потому что в нашем мире он давно уже умер. В памяти компьютера осталась только тень. Так, во всяком случае, объяснил мне Дракула.

— Какой еще Дракула? — вскинулся Хлестов.

— Колян Ходулин. Мы с ним дрались до посинения, пока не поняли, что все это бесполезно.

— А почему превращения происходят днем? — спросил Кудряшов. — Насколько я знаю, нечисть выходит на охоту по ночам.

— Превращения происходят и днем и ночью, стоит только ступить ногой за стены этого замка, — пояснил Аникеев. — Я хоть и ворон, но есть клювом не привык. Видимо, поэтому оракул и позволяет мне время от времени возвращаться в человеческое обличье. Но происходит это только за столом.

Петр Васильевич Хлестов затосковал. Ситуация потрясала своим невероятным идиотизмом. Изволь тут играть в невесть кем придуманные игры, словно у видного финансиста нет других забот! Будь Петр Васильевич мальчишкой, возможно, все эти превращения пришлись бы ему по душе, но, увы, он давно уже вышел из того возраста, когда сказочные приключения греют душу.

А чудеса меж тем продолжались. Со стола вдруг исчезла вся пища, причем исчезла в один миг, так что никто и глазом моргнуть не успел. Вино, правда, осталось, но после откровений Аникеева никто его пить не спешил. За исключением, пожалуй, одного Антохи, который как ни в чем не бывало продолжал опустошать один кубок за другим.

— А я уж думал, что меня пошлют посуду мыть, — сказал, глядя на опустевший стол, Гриня. — Все-таки, что ни говори, а в любом самом паскудном положении есть и свои хорошие стороны.

— Началось, — каркнул вдруг Аникеев и повел отрастающим клювом в сторону Хлестова.

Петр Васильевич, как человек воспитанный, скромно опустил очи долу, дабы не смущать любопытным взглядом меняющего обличье оборотня.

В себе самом он никаких изменений не ощущал и очень надеялся, что ему, как бывшему императору, будет сделана скидка.

— Ну у тебя и морда! — услышал он вдруг потрясенный голос Антохи. — Да что это с вами, братаны?!

Хлестов заставил себя открыть глаза и очень скоро убедился, что у Антохина были серьезные причины для удивления. Ну, во-первых, он увидел шерсть на своих руках, а точнее, лапах. Испуганно шарахнувшись глазами в сторону, он закричал от ужаса, столкнувшись с горящими красноватым светом глазами бульдога. Петр Васильевич вообще побаивался собак, а эта поражала как своими размерами, так и совершенно неприличными клыками, торчащими из пасти. По пустому столу прыгали два огромных попугая, ара и какаду. Непонятно по каким признакам, но Хлестов без труда определил в них Клюева и Стеблова. А на стуле, который еще недавно занимал Кудряшов, сидел огромный кабан с клыками такой устрашающей величины, что у Петра Васильевича сердце ушло в пятки. Единственным существом, сохранившим человеческое обличье, оказался пьяный в стельку Антоха, который перехватил взгляд Хлестова и не очень любезно бросил в его сторону: