Сергей Шведов - Возвращение оракула

— Я протестую, — взвизгнул вдруг не вынесший нервного напряжения финансист Хлестов. — Мы оказались здесь совершенно случайно.

Ворон повернул в его сторону огромный клюв и каркнул так, что задрожали стены:

— Молчи, урод!

Язык ворона был понятен, указание прозвучало недвусмысленно, а потому все присутствующие сочли за благо прекратить протесты и застыли в гордом молчании.

— Приперлись тут, — недовольно проворчал ворон и прошелся взад-вперед по дубовому столу. — Не своей волей он! А я что, по-твоему, родился вороном? Нет, братан, шалишь! Я им стал в награду за успехи в боевой и политической подготовке. Я вам не просто ворон, я — Царь-Ворон. Царь! Поняли, лохи?

— Так точно, — нашелся с ответом Гриня. — Это сразу видно по осанке.

— Издеваешься?! — покосился в его сторону ворон.

— Никак нет, ваше величество. Да разве ж я бы посмел?

— Ладно, живи, черт с тобой. Который час, не подскажете?

— Да почти десять, — отозвался дрогнувшим голосом Антоха. — Если у меня часы не отстают.

— Не отстают, — буркнул ворон. — Я чувствую час превращения.

Превращение ворона было зрелищем занимательным, но малоэстетичным. Тем не менее Кудряшов досмотрел его до конца и был изрядно удивлен, обнаружив на столе вместо гигантской птицы своего старого недруга Валерку Аникеева. Вот ведь оборотень, кто бы мог подумать! А ведь с приличными людьми сидел, и не только за столом, но и на нарах.

— Ну, чего уставились? — рявкнул в сторону гостей Аникеев. — Порядки здесь такие. Я здесь то вороном летаю, то хожу как человек. Точнее, как призрак.

— Я же вам говорил, что его заколдовали! — взвизгнул от восторга Веня. — А вы мне — придурок да придурок.

Кудряшов в обществе старого знакомого почувствовал себя гораздо увереннее: спрятал пистолет в карман и даже снял пальто, небрежно бросив его на уродливый стул.

— Что-то с меблировкой у тебя не ахти, — укоризненно глянул он на коллегу. — Посидеть со вкусом не на чем.

— А как здесь с питанием? — встрял в разговор солидных людей Гриня.

— Падали хватает, — усмехнулся Аникеев, повергнув своим ответом гостей в шок и смущение.

Хлестов Аникеева знал давно и в своих друзьях не числил и сейчас, присматриваясь к бывшему авторитету, пришел к выводу, что ухо с этим вороном-призраком следует держать востро. Внешне Валерка вроде бы не слишком изменился, но у нормальных людей глаза не отсвечивают красным. А то, что в виртуальном мире оракула могут жить только ненормальные особи, в этом Петр Васильевич нисколько не сомневался. Будь его воля, он бы рванул отсюда без оглядки, но, увы, дороги к дому Хлестов как раз и не знал. Возможно, кое-что удастся выпытать у Аникеева.

— Я пошутил, — сказал Валерка. — С питанием здесь полный ажур. Через пятнадцать минут после превращения накроют стол.

— А кто накроет-то? — не понял Антохин.

— Слуги невидимые, — пожал плечами Аникеев.

— И еще один вопрос к тебе, Валера, — не отставал от призрака настырный Антохин. — Кто поле усеял костями?

— Вероятно, мой предшественник, — спокойно отозвался Аникеев, присаживаясь к столу, — он был людоедом.

В эту минуту вспыхнул свет, правда неяркий, но позволяющий оценить грубое великолепие огромного зала. Однако до его потолка Петр Васильевич так и не сумел дотянуться взглядом. Там, наверху, царила темнота.

— А вы чего не присаживаетесь? — сверкнул призрак на гостей кроваво-красными глазами.

— Ой, что-то у меня нет аппетита, — сказал Гриня. — Вот разве что Антоха с вами поужинает, ваше величество.

А на столе как раз в это время стали сами по себе появляться различные яства. У Хлестова засосало под ложечкой. Есть и пить ему хотелось неимоверно, но, с другой стороны, делить трапезу с людоедом было неловко. Антохин оказался более смелым, а возможно, менее брезгливым человеком. Глядя на то, с каким аппетитом он поглощает предложенную призраком пищу, согрешили и Веня с Гриней. Кудряшов с Бульдогом подошли к столу чинно и начали трапезу с вина, налив себе по глиняному кубку. Хлестов, в конце концов, тоже не устоял, но место за столом выбрал подальше от чавкающего оборотня.

— Я пока не людоед, — пояснил гостям Аникеев. — Просто не успел адаптироваться к новым условиям. Мой предшественник жил здесь тысячу лет, а я всего-то сутки. Но впечатлений, братаны, поднабрался — хватит на всю оставшуюся жизнь.

— А этот твой предшественник не вернется случаем — спросил Бульдог, с аппетитом обгладывая не то заячью, не то кроличью ножку.