Светлана Славная - Три девицы под окном...

Население, побросав свои дела, высыпало на улицу. Задрав головы вверх, все наблюдали за диковинным зрелищем. Площадь многоголосо шумела, приветствуя летящую царицу. Стайка чумазой малышни, отчаянно визжа, пыталась догнать проворно скользящую по земле черную тень.

Неожиданно вся площадь ахнула и замерла, не решаясь вздохнуть. Царица, заложив лихой вираж, понеслась прямиком к колокольне, гордо возвышающейся над городом. Молоденький звонарь в отчаянии заметался и, словно желая отпугнуть летящую к нему огромную белую птицу, принялся что есть мочи бить в колокола. Казалось, столкновения не миновать. Из последних сил царица натянула стропы, пытаясь изменить траекторию полета, и ей это почти удалось, однако край флайпланера всё же зацепился за острый щпиль, и царица повисла, запутавшись в веревках, будто в чудовищной паутине, завершив свой полет под приветственный рев толпы и сумасшедший перезвон колоколов.

Салтан прижал к груди упавший сверху сапожок.

— Матрешенька! Ты живая?

— Живая, Салтанушка! — раздалось с колокольни. — Ох, чудно-то как! В следующий раз со мной полетишь.

Ну, потом, разумеется, царицу с колокольни снимали, флайпланер чинили, колбасу вкушали, добрым вином запивали, и была на острове радость великая. Ивана со спасателями — бывшими слугами волшебной скатерки — тоже приглашали принять участие в празднике жизни, да только они отказались.

— Не обижайся, царица, — поклонился Олег. — Только нам уже пора. Мы и так порядком подзадержались.

— Отчего же пора? — расстроилась, Лебедушка. — Ведь вы теперь люди вольные, волшебной службой не обремененные?

— Это мы от скатерки вольные, но у нас и другие дела имеются, — твердо заявил Аркадий. — Да и Ивана, гостя заморского, обещали мы домой подбросить, уж больно он по родимой стороне тоскует, а нам как раз по пути.

— Дозволь, царица, слово молвить? — неожиданно пробасил Никола-старшой.

— Да молви, чего уж там, — махнула рукой Лебедь. Никола откашлялся, прочищая горло, и повернулся к Ивану:

— Я, это… вот чего, — осилив столь внушительное вступление, богатырь задумчиво почесал затылок. — Значиться, прониклись мы к тебе, мил-человек, великим доверием. Челом бьем: изволь остаться с нами за главного. Будешь учить нас пыткам разным, опять же — веревку енту хитрую кидать…. Величать тебя станем дядькой Черномором…

— Отчего же вдруг Черномором? — удивился Иван.

— Дык разве ж ты не из Черна моря приплыл? — в свою очередь удивился богатырь.

— Спасибо за честь великую, но надобно мне в родные пенаты, — отклонил предложение Иван.

— И то верно, — поддержал его Салтан, не слишком довольный восторженными взглядами, которые кидала в сторону заморского гостя пребывающая в эйфории Лебедушка. — Человек без Родины — что птенец без гнезда. А мы тут и сами как-нибудь управимся.

Подивившись проницательности Салтана, раскусившего секретный код шифровок, Иван решил не переживать и считать фразу царя случайным совпадением. Он залез вслед за историками в плетеную корзину, и воздушный шар, лениво переливаясь в лучах солнца, скрылся за лесом.

Варя с Егором бросились на шею учителю. Птенчиков был растроган столь бурным проявлением эмоций и даже не пытался этого скрыть.

— Ну, ребятки, все дела закончены, пора бы домой, — довольно потирая руки, сказал Олег. — Вы с Иваном полетите через спасенный «Хамелеон», а мы с Аркадием…

— Ой! — Глаза Вари неожиданно расширились от испуга.

— Что-то не так? — встревожился Егор.

— Да нет, всё нормально… только… — Она беспомощно оглянулась на спасателей. — Я не совсем понимаю… в какой день будущего вернется Егор?

— А сколько времени он провел в прошлом? — спросил Аркадий. Гвидонов сосредоточенно нахмурился:

— Сейчас соображу. Улетели мы с Варей в понедельник. Затем она вернулась, а я остался куковать в Бабарихином чулане. На рассвете вторника меня засмолили в бочке, в среду я уже был на Буяне, ночь мы с Варей провели на крыше башни, а сегодня вы уже нас обнаружили. Значит, я окажусь в будущем в четверг.

Варя судорожно сглотнула. Егор медленно обвел глазами удрученные лица присутствующих.

— Вы хотите сказать… что в четверг я не вернулся? Иван Иванович, я угадал?

— Ну… — прокашлялся Птенчиков. — Я не разбираюсь во всех этих организационных тонкостях…

— Когда вы вылетели на Буян? — настойчиво прервал его Егор.

— Во вторник, — честно признался Птенчиков. — На восьмой день после твоего исчезновения.