Ксения Шефер - Другая сторона

Его высокие шпили прокалывали серые облака, скрываясь за этим плотным покрывалом. Высокая влажность этого места окутала полупрозрачную кожу девушки, и по спине пробежалась толпа мурашек.

Генриетта долго стояла и смотрела на замок, казавшийся до боли знакомым. Он возвышался над деревьями, прямо как её собственный дом. Все напоминало здесь любимый Петербург, но даже такой пасмурный город как он не шел в сравнение с этим местом.

– Мам, а кто тут живет, и почему мы здесь? – оглядываясь по сторонам, спросила Гера. В ее голосе слышалась тревога, но она никак не вязалась со спокойствием матери.

– Дорогая, это наш дом, тут живем мы: ты, я и папа, просто сейчас мы находимся по другую сторону нашего привычного мира, – ответила Виктория таким спокойным тоном, будто в этом не было ничего сверхъестественного. – Пройдем в дом, на улице сегодня слишком пасмурно, – бросив взгляд на хмурые облака, проговорила Виктория.

В памяти девушки вспыхнули все возможные воспоминания с родным домом. И как бы не хотелось в это верить, но чернеющий замок перед глазами был им. Да, он отличался от привычного светящегося белизной замка Волковых и сейчас скорее напоминал логово Дракулы, чем теплую обитель, но это сто процентов был дом Генриетты. С этим долго спорить не приходилось.

– Но… Это невозможно, – пытаясь переубедить саму себя, прошептала Генриетта и остановилась. Она почувствовала, как страх охватывает её с новой силой. Боясь сделать лишнее движение, будто от этого зависела её жизнь, Гера уставилась на черный дворец.

Девушку обволакивал невидимый туман. Он застилал глаза и проникал в разум, сбивая в кучу все размышления. Он не был осязаемым для других, но девушка чувствовала его каждой клеточкой своего юного тела. Он был не только физически осязаем, он проникал внутрь тела, смешиваясь с теплой кровью и мягко распространялся по плоти.

Из этой пучины, едва различимо, донесся голос Виктории:

– Солнышко, ты дома, – она шептала, прикрывая рот шелковым платочком цвета спелой вишни. – Пройдем внутрь, и ты сама всё поймёшь. Мы тебе поможем во всем разобраться, милая, только обещай, что поверишь нам.

Гера чуть заметно кивнула, окутанная таинственным туманом и отправилась вслед за матерью в сторону замка. Они шли по густой траве тёмно-зеленого оттенка, необычайно темного, казавшегося нереальным. Все, что окружало девушку в данную минуту, казалось бредом какого-то сумасшедшего. Все вокруг имело мрачный вид: деревья казались тенями тех, к которым так привыкла Гера. Кругом слышались крики ворон, будто не было больше других птиц в округе. Весь этот мир будто специально залили темной краской, чтобы напустить большего страха на бедную девочку, пришедшую сюда с другой, светлой стороны.

Когда они наконец подошли к зданию и стали подниматься по мраморным ступеням, у Генриетты не осталось сомнений, что она действительно дома. Оковы тумана спали, и девушка почувствовала некое облегчение. Ноги уверенней зашагали по ступеням. Каждый камешек, каждая трещинка была знакома, Гера могла отличить их от сотни других таких же и ни за что бы не перепутала.

Огромные двери отворились перед своими хозяйками, приглашая их войти. Девушка обернулась на улицу, проверяя не сон ли это. Смолянистые деревья раскачивались из стороны в сторону под бушующим ветром. Как странно. На улице ветер казался ласкающим бризом. Действие тумана ослабло, разум очистился и соображать стало легче.

Внутри дома ничего не изменилось после их загадочного исчезновения, (видимо, не так много времени на это ушло). Все было на своих местах: любимые мягкие кресла, даже цветы, несмотря на всеобщий траур, так и остались пылать своими алыми бутонами.

– А где Чарльз? – оглядываясь по сторонам, поинтересовалась девушка.

– Остался в Петербурге, – сверкая глазами ответила Виктория.

И только сейчас девушка заметила, что они сменили цвет. С карих, обрамленных золотым ореолом на винно-красный. Возможно ли такое? Или это очередные фокусы «этого мира»?

Генриетта шла за матерью (уже опасливо озираясь на нее) по длинному коридору, который никак не могла отыскать в своей памяти, будто его и не существовало вовсе. Он был ничем не отличим от остальных коридоров их дома, не хватало лишь маленькой детали – цветов. Они дошли до самого конца и наткнулись на массивную дверь.

– Рабочий кабинет отца, – не проговорила, а будто пропела Виктория.

– «Какой звучный голос у мамы. И почему она раньше этого не замечала?» – восхищалась Генриетта в своих мыслях.