Марина Звидрина - Скрытые территории. Каретный фонарь

Бежать решили сейчас же. Условились встретиться у чёрного входа под лестницей, после того как Алек попробует добыть чью-нибудь тёплую одежду из раздевалки, а Нина – что-нибудь съестного.

В пустой столовой пахло кислятиной, копотью и мылом, Нина уверенно прошла дальше в кухню. Темнота не мешала, здесь она смогла бы ходить даже с завязанными глазами – в наказание за проступки их регулярно отправляли на кухню драить котлы и противни. Нина стала обследовать немытые кастрюли и сковородки, постоянно прислушиваясь, не идёт ли кто по коридору.

В чан, куда на корм свиньям сбрасывали остатки ужина, повариха насыпала обломков хлеба. Нина набрала оттуда кусков покрупнее. На то, что хлеб не испачкался об объедки, лежавшие ниже, она в темноте могла только надеяться. Из длинного лотка возле мойки Нина соскребла на хлеб сливочного масла. Не тратя времени на поиски ножа, она проводила пальцем по поверхности и размазывала масло по мякишу. Сложив кусочки один поверх другого, она завернула всю стопку в носовой платок Алека и аккуратно убрала в наволочку, которая теперь служила ей сумкой. Туда же отправилась половина луковицы и почти не завядший огурец, их Нина нашла в ящике с шелухой под разделочными столами. Будь холодильник открыт, она раздобыла бы еды посытнее, там наверняка был и сыр, и яблоки, но широкие двери холодильника на ночь закрывали на ключ.

На дне высокой кастрюли, стоявшей там же у мойки, плескались остатки киселя. Нина огляделась вокруг в поисках подходящей тары. Бутылка нашлась на подоконнике, в ней повариха Альбина держала, словно букет, сухую кленовую ветку. Яркие кленовые листья в ночи были бесцветными. Нина оставила ветку на месте, потрясла бутылку вверх дном, чтобы мусора не осталось, и ещё подула для верности. Поблизости не было ничего, чем бы можно было заткнуть горлышко, и Нина решила заглянуть в подсобку. Еду там не хранили, только разную утварь. Нина дёрнула за ручку подсобки, и та на удивление открылась. За дверью царил беспорядок, коробки, ящики, кастрюли вперемешку с вещами поменьше громоздились вверх до самого потолка. На столе, застрявшем между этих гор поварского скарба, помимо прочего мусора, Альбина оставила кружку с недопитым кофе. Кофе ученикам не полагался, его пили только сотрудники. Нина понюхала – пахло гадко. Она уже сильно задерживалась, Алек мог начать волноваться. Без особой надежды она напоследок пошарила рукой по столу, и коснулась гладкой холодной обёртки наполовину съеденной плитки шоколада.

Нина, не раздумывая, сунула кусочек в рот, а оставшуюся шоколадку – в наволочку. Закрыла дверь и поспешила к чёрному ходу под лестницу. Алек был уже там, он сидел, втиснувшись между стеной и батареей, обнимая стопку одежды.

– Там темень такая. Взял то, что с краю, – шепнул он, протягивая сестре шапку с помпоном, шарф и куртку, что, по его мнению, была теплее. – И вот ещё валенки прихватил.

– Валенки-то зачем? Дожди. Нам бы калоши.

– Возьмём. Вдруг пригодятся.

В наволочках, где лежал их небогатый скарб, Алек гвоздём прорезал дырки, чтобы можно было носить на плечах как рюкзаки.

Выбираться решили через раздевалку в спортзале, там окно было под потолком и никогда не закрывалось. Чтобы к нему подобраться, им потребовалось построить целую пирамиду из скамеек. Дети старались всё делать как можно тише. Скамейки были тяжелыми, но то ли от волнения, то ли от разгоревшегося азарта дело спорилось, пирамида была готова в считаные минуты.

Первой наверх взобралась Нина, она была лёгкой, но Алек всё равно придерживал сооружение снизу.

– Порядок! В самый раз башня! – шепнула Нина.

Она открыла окно, бросила на землю рюкзаки-наволочки, после чего спрыгнула вниз сама. Алек ещё раз проверил прочность конструкции, закинул ногу повыше и в два счёта пробрался к раме. Конструкция подрагивала, но держалась.

– И правда прочная! – хмыкнул Алек.

Он подмигнул сестре, чтобы подбодрить её, и стал перелезать наружу, но почему-то именно тогда, когда Алек перекидывал вторую ногу через раму, эта самая нога сдвинула верхнюю скамейку и вся конструкция с грохотом повалилась вниз. Алек сжался от страха. Время замерло. Нина, обнимая вещи, бросилась к ближайшим кустам. Алек, не мешкая, спрыгнул вниз и тоже кинулся к ней. Окно захлопнулось. Они лежали, прижавшись к земле, не дыша, но интернат спал мертвецким сном, окна оставались тёмными, никто ничего не услышал.

Нина и Алек крались по кустам в сторону ограды, стараясь обходить подальше хозяйственные постройки. Забор вырос перед ними довольно скоро. Прутья были скользкими и влажными, карабкаться по ним вверх не было никакого смысла. Возможно, для взрослого человека это было бы настоящее препятствие, но двое тощих подростков пролезли между прутьев без особого труда.