Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть - Сумерки. Переосмысление (сборник)

– А можно и мне? Вымотался. – Наступая на задники сапог, он стащил их. Рукой он опирался на спинку стула, на котором только что сидел Эдвард.

На свой ужин я набросилась, еще пока готовила еду для Чарли. Лазанья обожгла мне язык. Пока разогревалась вторая порция, я разлила молоко по двум стаканам и сделала из своего такой жадный глоток, словно заливала пожар. Ставя стакан на стол, я увидела, что поверхность молока в нем дрожит, и только тогда заметила, что у меня трясутся руки. Чарли уселся на все тот же стул, и контраст между ним и тем, кто занимал этот стул раньше, выглядел комично.

– Спасибо, – сказал он, когда я поставила перед ним тарелку.

– Как прошел день? – спросила я скороговоркой, торопясь сбежать к себе в комнату.

– Хорошо. Клев был… а ты как? Сделала все, что собиралась?

– Вообще-то нет. Слишком хороший день выдался, чтобы торчать в четырех стенах, – я запихнула в рот еще один большой кусок.

– Да, славный был денек, – согласился Чарли. Не то слово, мысленно подхватила я.

Расправившись с остатками лазаньи, я одним глотком допила молоко.

Чарли поразил меня наблюдательностью:

– Спешишь?

– Ага, устала. Хочу лечь пораньше.

– Ты как будто на взводе, – заметил он. Господи, ну почему ему вздумалось проявить внимание именно сегодня?

– Да? – вот и все, что я смогла ответить. Торопливо сполоснув посуду в раковине, я перевернула ее и поставила сушиться на кухонное полотенце.

– Суббота… – задумчиво произнес он.

Я молчала.

– На сегодня никаких планов? – вдруг поинтересовался он.

– Нет, папа, просто хочу отоспаться.

– Здешние парни не в твоем вкусе – так, что ли? – он явно что-то заподозрил, но держался как ни в чем не бывало.

– Нет, просто пока никто не приглянулся, – я старалась быть честной с Чарли, поэтому упоминать о «парнях» не стала.

– А я думал, Майк Ньютон… ты же вроде говорила, что общаешься с ним.

– Как с другом, папа, – и только.

– Знаешь, все равно никто из них тебе не пара. Вот поступишь в колледж, тогда и выберешь.

Мечта каждого отца – выпроводить взрослую дочь из дома, пока в голову не ударили гормоны.

– Вот и я так думаю, – согласилась я, направляясь к лестнице.

– Спокойной ночи, милая, – сказал он мне вслед. Теперь, наверное, весь вечер будет прислушиваться в ожидании, когда я попытаюсь улизнуть из дома.

– Увидимся утром, папа.

Точнее, сегодня ночью – ты же придешь проверить, у себя ли я.

Медленно, притворяясь усталой, я поднялась по лестнице к себе, хлопнула дверью так громко, чтобы Чарли наверняка услышал, а потом на цыпочках бросилась к окну. Открыв его, я высунулась в ночь. Я всматривалась в темноту, в непроглядные тени деревьев.

– Эдвард! – шепотом позвала я, чувствуя себя полной дурой.

Тихий смешок и ответ послышались из-за моей спины:

– Да?

Резко обернувшись, я в изумлении схватилась за сердце.

Широко ухмыляясь, Эдвард лежал поперек моей кровати. Руки он заложил за голову, ноги свесил с края и выглядел воплощением непринужденности.

Я ахнула, медленно оседая на пол.

– Извини, – он поджал губы, стараясь спрятать усмешку.

– Подожди, дай сердцу отойти.

Он сел медленно, словно опасаясь снова напугать меня. Потом подался вперед, протянул руки, взял меня за плечи, как ребенка, и усадил на кровать рядом с собой.

– Посиди здесь, со мной, – попросил он, накрыв холодной ладонью мою руку. – Как сердце?

– Это тебя надо спрашивать. Ты же наверняка слышишь его лучше, чем я.

От его негромкого смеха завибрировала кровать.

Минуту мы сидели молча, слушая, как замедляется стук моего сердца. Я думала о том, что Эдвард в моей комнате и Чарли сейчас дома.

– Можно мне еще минутку на человеческие потребности? – спросила я.

– Конечно, – он жестом отпустил меня.

– Сиди здесь, – напуская на себя строгий вид, велела я.

– Есть, мэм, – и он сделал вид, будто превратился в статую прямо на краю моей кровати.

Я вскочила, схватила с пола пижаму, со стола – сумку с туалетными принадлежностями, выскользнула из комнаты, оставив в ней свет, и закрыла за собой дверь.

Снизу слышался шум телевизора. Я громко хлопнула дверью ванной, чтобы Чарли не вздумал подняться проведать меня.

Я спешила, как могла. Яростно почистила зубы, стараясь действовать и тщательно, и быстро, уничтожая все следы лазаньи. Но поторопить горячую воду в душе не удалось. Она расслабила напряженные мышцы моей спины, успокоила сердце. От привычного запаха шампуня я почувствовала себя тем же человеком, каким была не далее как сегодня утром. Я старалась не думать об Эдварде, ждущем в моей комнате, потому что тогда пришлось бы начинать успокаиваться заново. Наконец тянуть было дольше некуда. Я закрыла воду и наскоро вытерлась, снова впадая в спешку. Потом надела дырявую футболку и серые спортивные брюки. Слишком поздно жалеть, что я не взяла с собой шелковую пижаму из «Victoria's Secret», которую мама подарила мне на позапрошлый день рождения: с несрезанными ярлычками, она так и осталась валяться где-то в ящике комода.