Ром Райантс - Лестер-Триксель - Энергия внутри

– Привет. Извини, но нам, эм, немного некогда. Мы с Чарли хотим тщательнее подготовиться, – ответила Белль немного замявшись. Но, переведя взгляд на Чарли, решительно скомандовала: – Пойдём, мы жутко опаздываем!

– Да-да, я тоже тебя рад видеть! Но нам и правда пора. Увидимся после экзамена. Хорошо? – Чарли пытался немного успокоить оторопевшего Рузеуса и тем самым сгладить неловкое оправдание Белль.

Обернувшись на подругу, Чарли заметил, что та уже успела изрядно отдалиться и поспешил догнать её, оставив друга в состоянии лёгкого недоумения.

Наконец, сократив расстояние до Белль, Чарли увидел, как она уже начала пытаться всем видом быть максимально сосредоточенной на записях в тетради. Причем чем ближе они были к той самой компании преподавателей, тем судорожнее её глаза бегали по аккуратно собственноручно выведенному тексту. Дойдя до скамейки, друзья решили сесть в центре, чтобы их «шпионство» не было столь очевидным. Едва стоило им занять места, преподаватели в ту же секунду сделали паузу в своих обсуждениях. Друзья поняли, что не остались незамеченными и теперь главной задачей стало создать иллюзию того, что при выборе скамьи они руководствовались вовсе не её близостью к профессорам и уж тем более не тем, что с неё они могли услышать то, что, возможно, ни Чарли с Белль, ни какие-либо иные студенты слышать не должны были вовсе.

– Чарли, как ты не понимаешь?! Защитные заклинания куда полезнее, чем атакующие? Не отвлекай меня! – отчетливо и нарочито громко возмутилась Белль.

Чарли уже готов был возмутиться такой резкой перемене настроения подруги, но после её подмигивания, всё понял. Это была лишь хитрая уловка, направленная на притупление бдительности преподавателей. Чарли кивнул, пытаясь изобразить непутёвого ученика, до которого долгое время не доходила простая истина и вслед за этим молча вперил глаза в тетрадь. Удивительно, но хитрость сработала.

– Я считаю всё это лишь пустыми домыслами и сказками, – фыркнул профессор Грязль. – Где доказательства? Вот скажите мне, кто-нибудь привел хоть одно доказательство, что все это истинная правда, а не очередные слухи, столь полюбившие сочинять наши горе-писаки в последнее время?

– Доказательств нет. Пока нет. Но, как Вы должно быть помните, в тот раз всё начиналось по тому же сценарию. Даже истории как под копирку, – с хладнокровным видом подметила профессор Смартблюм.

– Тише, прошу Вас! Ну тише! Не важно правда это или нет, но это в любом случае должно остаться только между «просвещенными». Никто из студентов не должен допускать и мысли, что эти исчадия снова дают о себе знать. И причём совсем не важно, где они в данную минуту – здесь, в Университете, ходят среди нас или же рыщут где-то там, в потёмках мокрых пещер. Вы хоть представляете, что начнется, если наша тайна станет доступна кому-нибудь еще? – ректор Ска́йшайн говорил это слегка приобняв стоящих рядом преподавателей так, будто пытался сделать их узкий круг еще более узким. Вечное внешнее спокойствие лидера Университета на сей раз сменилось необъяснимой встревоженностью. Лицом он более походил не на грозного ректора, а скорее на школьника, уговаривавшего маму не ругать его чересчур громко.

Вся эта троица была теснейшим образом связана друг с другом: Профессор Бе́нджамин Ска́йшайн порядка десяти лет занимал кресло ректора Университета и время от времени преподавал защитные заклятия. Высокий, худощавый мужчина средних лет, с короткими седыми волосами и огонёчком в голубых глазках. Подол его красной мантии всегда волочился по полу, за что особо красноречивые студенты даже прозвали её «главной шваброй магического мира». Помимо мантии также очень запоминался тем, что вместо волшебной палочки всегда использовал трость – главное его оружие. Ходила байка, что она сильнее всех палочек в мире. Причём вместе взятых. Впрочем, возможно, это была всего лишь история, придуманная многочисленными врагами, которых повергли извергавшиеся этим «устройством» сильнейшие заклинания. Чарли с Белль хотелось верить именно в эту версию.

Его первый заместитель и, по совместительству, преподаватель «Законоведения» – профессор Ма́ксимус Грязль. Шарообразный мужчина, до безумия обожающий фраки. Причем цвет фрака всегда зависел от настроения носителя. За это студенты (впрочем, как и многие преподаватели) за глаза называли профессора «Хамелеоном». Бывало, что он менял цвет фрака по несколько раз за день. Мастер владения укороченной палочкой. Однажды Белль осмелилась и во время лекции задала ему вопрос, который уже давно порядком мучал всех студентов – «Почему же она настолько короткая?» На что он с удивительным спокойствием ответил, что такая куда проще во владении и с ней возникает куда меньше проблем. Ведь шансы того, что она сломается в самый неподходящий момент, почти равняются нулю.