Катерина Райдер - Исцели меня. Часть вторая

– Тш… – Блэк переместился ко мне за один удар сердца, прикладывая к обветренным губам указательный палец. – У нас отличный слух, помнишь?

Я заторможено кивнула, пытаясь протолкнуть по гортани застрявший там воздух. Голова закружилась, ноги чуть подкосились. Блэк, предугадывая моё состояние, тут же подхватил под локоть улыбаясь, лживо, не по-настоящему. Я видела в его глазах беснующуюся ярость и разочарование, горечь, сомнение, нравственные метания. Он был растерян и расстроен, но пытался скрыть это от меня, а может быть, даже от самого себя. Как глупо… Пусть я и не могла слышать его мысли, зато прекрасно чувствовала душу, ведь она была частью моей собственной.

– Пойдём спать, – забирая из рук опустевший бокал, ласково шепнул Блэк, спустя долгие минуты молчаливого бездействия. – Разберёмся с этим проклятым ужином завтра.

Адаму не стало легче, мне не стало легче, даже после тёплых объятий. Мы оба понимали критичность ситуации. Откажемся – Мишель выставит нас вон. Согласимся – обо мне узнает весь вампирский свет и неизвестно чем это обернётся в будущем.

Блэк прав, у этих созданий не могло быть друзей. Честь, добродетель, сострадание для них пустой звук. Но всё это я видела в Адаме, почти с первой нашей встречи, как бы он не старался предстать в моих глазах эгоистичным нарциссом! Так может, бессмертие не являлось причиной обмена людских ценностей на жестокость и беспринципность? Возможно дело всё-таки в осознанном выборе каждого? Более сильные духом держались, сохраняя в себе человечность. Слабые поддавались тьме, прикрывая своё бессилие кровной принадлежностью.

Алекс утверждал, что не все вампиры абсолютное зло, ровно, как и люди не являлись прообразом добра и бескорыстия. Но сегодня, заглянув в янтарные глаза Мишеля, я впервые почувствовала отвращение к существам подобным ему. Еле ощутимое жжение где-то глубоко внутри, мелкая червоточина со временем способная уничтожить плод целиком.

Что это? Выбор или моё личное проклятье крови?.. Как ни крути, я принадлежала к древнейшему роду охотников на генетическом уровне неистово ненавидящих вампиров, готовых вырезать целые поселения невинных ради одной единственной пары клыков…

Спала я плохо. Всю ночь ворочалась, что-то бормотала во сне и часто просыпалась, шаря руками в поисках Адама. Его присутствие стало моей одержимостью. Я постоянно чувствовала себя брошенной. Едкий привкус страха, блуждающий по венам, возрос до предела. Грядущий ужин внушал ужас куда глубже, многограннее, нежели опасения относительно «Лупус Дей». В случае с братством я прекрасно знала, чего ожидать – меня схватят и убьют. Смерть, да и только. Но вампиры… здесь вариантов развития событий куда больше…

Когда солнце уже окропило песчаную Неваду я, в очередной раз, перекатилась на бок в желании уткнуться носом в любимое плечо, но Адама рядом не оказалось… В районе солнечного сплетения болезненно сжалась душа, заставляя съёжиться и тело. Распахнув глаза, затуманенные дремотой, я резко села, задохнувшись его именем, что слетело с губ слишком тихо.

Спальня в свете, ещё пока розового, солнца выглядела интригующие. Рассветные лучи путались в невесомых фатиновых занавесках, танцующих на лёгком сквозняке из-за открытой балконной двери, рассеиваясь и накрывая пол возле окна загадочным свечением. Обилие светлых оттенков в интерьере комнаты, уютных и тёплых, в дуэте с панорамным остеклением, за пределами которого открывался вид на долину, делали помещение воздушным, парящим в облаках.

Адам стоял на балконе. Я заметила его почти сразу, поэтому паника мгновенно отступила, зато головокружительное обожание тотчас одурманило разум, разбрасывая лёгкое, волнующее покалывание по плечам. Раздетый по пояс, устремивший взгляд куда-то вдаль, слишком бледный на фоне насыщенных масляных мазков рассвета, вампир казался воплощением всего самого прекрасного, что есть в этом мире. Я могла смотреть на него вечно, просто смотреть! Хотя, тут я лукавила, в данную минуту одной из моих самых ярко ощущаемых потребностей, было желание прикоснуться к его холодной коже, обнять со спины и прижаться всем телом.

Мечтательно улыбнувшись, я опустилась обратно на подушки, лаская взглядом идеальный стан возлюбленного. Взор медленно прошёлся вдоль его позвоночника, затем спустился ниже, до двух симметричных ямочек у линии брюк, после чего вновь взмыл вверх, путаясь в чуть прикрывающих шею волосах. Адам казался расслабленным – значит спокоен. Но раз не обернулся, не услышал того, что я проснулась, был глубоко погружён в свои мысли.